Дикарь для Недотроги - стр. 39
Ритка просветила меня, что и работу я потеряла, и мужа больше нет. Почти нет. Развести-то нас еще не развели. При подъезде к дому сердце бешено застучало. Посмотрела на окна. Потом на знакомый двор. Идти внутрь не хотелось. Будто там что-то страшное. Неприятное. Зашла в подъезд осторожно.
– Так, я сейчас на работу, вечером заскочу, – поставила сумку у двери Ритка и быстро чмокнула меня в щеку, – а ты отдыхай.
И резво побежала вниз. Я постояла, потом решительно открыла дверь и зашла. Ничего нового. Обстановка вроде та же. Неужели за год мы с Игорем так и не сделали ремонт? А ведь он обещал, что и пол обновим, и обои новые поклеим. Тряхнула головой. Забудь, Юль, убеждала себя, ничего не будет, как прежде.
На кухне бардак. Потухшие свечи, посуда на столе, закупоренное вино и явно испортившиеся продукты. Выкинула мысли из головы и принялась за уборку. Как говорила мама, чистота в квартире равно чистота в душе.
Неожиданно раздался звонок. Я замерла. На цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок.
– Кто? – отчего-то внутри разливался страх.
– Открывай, – женский голос был сух и резок.
– Мария Павловна, – открыла дверь и натянуто улыбнулась ей.
Матери Игоря я не нравилась никогда. Ни до брака, ни после. Даже после того, как отец подарил мне квартиру. Не чета я, видите ли, ее одаренному сыночку.
– Привет, Юлия, – сморщила нос и посмотрела, будто сквозь меня, – разреши войти, не пристало нам в подъезде на потеху соседям говорить.
– Обувь можете не снимать, – всё равно пол не помыла.
А после этой ведьмы как раз и смою весь негатив.
– Итак, – присела на стул, брезгливо осмотрелась и сказала, – Игорь поведал мне о нюансах вашего развода.
Я промолчала. Я-то как раз об этих самых нюансах ничегошеньки и не знала.
– Не буду ничего говорить о твоих моральных качествах, милочка, – одним словом унизила, я сжала зубы, чтобы не ляпнуть ничего оскорбительного, – но измываться над своим сыном я не позволю.
– Вы о чем? – губа моя дернулась.
– Всё его лицо в синяках, – поджала губы и постучала пальцами по столешнице, – твой любовник постарался.
Даже в такой ситуации она вела себя максимально холодно. Подчеркнуто аристократично. Лицемерка.
– Мы не будем подавать заявление в полицию, – вздохнула и посмотрела мне прямо в глаза, впервые с момента прихода, – но избиения неприемлемы, ты же понимаешь, что это твоя вина.
И тут я вспыхнула, как спичка. Весь накапливаемый годами гнев искал выхода. И нашел его.
– Убирайтесь, – выдернула из ее рук сумочку, – выход знаете где.
– Да что ты позволяешь себе, соплячка, – встала и картинно оскорбилась, щеки покрылись румянцем, глаза навыкате, – мой сын потратил на тебя три года, а ты разрушила брак своей распущенностью. Говорила я ему, что ты гулящая, нет же, не послушал меня, женился.
– Не понимаю, о чем вы, – цедила слова, всё больше закипая, – он взрослый мужчина, переживет.
Внутри у меня всё билось в панике. Неужели тетка права, и причиной развода стала моя измена? Грудь ходила ходуном, глаза на мокром месте.
– Уходите, пока я не вызвала полицию, – ненавидела себя за дрожь в голосе.
– Я тебя услышала, – сказала с прохладой, прошла к выходу и остановилась, – но знай, легкого развода теперь тебе не видать.
– Не смешите, – фыркнула, даже рассмеяться захотелось.