Диббук с Градоначальницкой - стр. 16

Однако несмотря на их дружбу и на то, что Вова Петренко фактически спас жизнь Володи Сосновского, журналист так и не рассказал свою историю.

– Я умру, если начну вспоминать, – говорил бывший князь.

– Но в этом виновата женщина? – не отставал Вовка.

– Не так, как ты думаешь.

– Ты это о чем? – удивился Петренко.

– У меня умерла дочь. И я не смог пережить ее смерти…

Это было единственное, что сказал Сосновский. И Петренко чувствовал, что лучше действительно не возвращаться к этому разговору.

Чтобы окончательно вернуться к жизни, за месяц, что он прожил в квартире Петренко, Володя Сосновский написал роман. Он назывался «Краски рассвета». Главный герой, бандит, опускается на самое дно, но с приходом большевиков начинает новую жизнь. Он идет в народную милицию, становится сыщиком и начинает ловить своих бывших товарищей.

Роман почти сразу приняли в издательстве и довольно быстро напечатали большим тиражом. О нем заговорили, его высоко оценило большевистское начальство. А вот писатели и бывшие коллеги Сосновского плевались, говорили, что это роман о мерзком предательстве, и нечем тут гордиться.

Вове Петренко этот роман тоже казался немного странным. Но нельзя было не признать тот факт, что Володя Сосновский угодил в самую точку: именно такие романы и требовались новой, пролетарской литературе для поднятия пролетарского духа.

Благодаря успеху романа Сосновского приняли на работу в новую, но уже достаточно популярную газету «Знамя коммунизма». Начал он репортером криминальной хроники, а вскоре и возглавил криминальный отдел, став его редактором.

Не без протекции Петренко, который замолвил нужное слово кому следует, Сосновскому выделили собственную жилплощадь – большую светлую комнату размером в целых 20 квадратных метров в коммунальной квартире на бывшей Преображенской, а ныне – улице Красной армии. Это было его личное жилье, которое не нужно было снимать, за него не нужно было платить, и никто больше не мог выгнать его на улицу.

Получение квартиры окрылило Володю больше всего остального. Он стал совершенно нормальным, полноценным человеком. Короткие месяцы пережитого ужаса ему самому казались кошмарным сном. И глядя на Сосновского, Петренко испытывал гордость – за себя, за него, в общем, за то, что он спас человека.

Володя с новыми силами включился в работу, восстановил старые связи в криминальном мире и начал писать новый роман. К водке он больше не прикасался.

И вот теперь Вова Петренко ждал своего друга в той же самой пивной «Сигнал» для того, чтобы узнать все о камне и о том, какие подробности Сосновский раскопал об убийстве проститутки.

Глотнув остатки мерзкого, теплого пива, Петренко поневоле подумал, что воспоминания слишком уж затянулись – ждал он уже больше часа. Посетители пивной стали значительно редеть. Но не успел он почувствовать настоящее раздражение, как на входе показался оживленный Володя Сосновский.

– Вовка, прости! – плюхнулся он за стол. – Лариса совещание устроила. Еле отбился, да и то в последний момент.

Лариса Бреус, редактор «Знамени коммунизма», относилась к числу таких же деятельных партийных дам, какой была и Софья Соколовская, первоначально возглавлявшая партию большевиков в Одессе, которая при этом никому на свете не позволила бы именовать себя дамой.