Дежурное происшествие - стр. 8
Поглощенный этими мыслями, он и не заметил, как дошел до кабинета с надписью «Заведующая отделением». Заглянул. Нынешняя начальница говорила по телефону, кивнула ему, чтобы проходил.
– Послушайте, я уже вам сказала, что с доктором поговорю. Я уверена, что он работает добросовестно, старается. Не думаю, что нужно давать такие резкие оценки. Безусловно, писать жалобу – ваше право. – Вера Васильевна помолчала, выслушивая какую-то тираду собеседника. – Хорошо. Давайте договоримся так: вы зайдете ко мне завтра утром, мы вместе с вашей мамой поговорим с ее лечащим врачом. Ну если не можете завтра… Конечно, это сильно меняет дело… – В голосе заведующей послышался нескрываемый сарказм. – Да, я поговорю и с дочерью вашей. Это не важно. В любом случае пусть зайдет кто-то из семьи, чтобы мы могли очно продолжить этот разговор. Я никоим образом не сомневаюсь, что ваша деятельность очень важна. Но мне кажется, что подобные вопросы нужно решать не по телефону и не через секретаря. Да, кстати, я надеюсь, завтра действительно придет внучка нашей пациентки? Ну, значит, договорились. – Она положила трубку и взглянула на Алексея Максимовича.
– Ну что, Алексей Максимович, вам есть что мне сказать?
Полагая, что его внутренний монолог о несправедливости жизни заведующую не заинтересует, Алексей Максимович отрицательно покачал головой.
– Тогда объясните, пожалуйста, почему дочь пациентки Василевской сейчас позвонила и сообщила, что вы систематически грубите ее матери и очень плохо ее лечите?
– Не знаю. – Алексей Максимович искренне не понимал, почему на него жалуется именно Василевская. Эта пациентка ему даже нравилась. С ней интересно поболтать, хотя вообще-то он пожилых больных не любил.
– Вы сказали ей что-нибудь обидное? – допытывалась начальница.
– Совсем нет. В последний раз она меня даже чаем угостила. Я дежурил вечером, ну вот и… – вспомнил Алексей Максимович.
– Подождите, но ведь дежурили вы, кажется, в понедельник, а сегодня четверг… Вы что, целых два дня ее не смотрели?
– Почему не смотрел? Заходил, но так, ненадолго… А что? Давление у нее нормализовалось… Все остальное – возрастное.
– Понятно. То есть с понедельника вы с ней ни разу толком не пообщались, да? А обход сегодняшний уже провели. Бегом пробежали мимо.
– Историю болезни я заполнил правильно, – сухо сообщил доктор.
– Это очень интересно. Особенно интересно это будет комиссии.
– Какой комиссии?
– Той, которая к нам приедет, если в департамент поступит на вас письменная жалоба.
– Жалоба? На меня? За что?
– Ну, вероятнее всего, за нечуткое отношение. Впрочем, чуткость – не ваша сильная сторона. Хорошо, с этим закончим.
– Почему закончим? – Алексей Максимович, ожидавший длинной нотации, почувствовал себя разочарованным.
– Вы человек взрослый. Не воспитывать же мне вас. Вот с этой историей болезни другой вопрос. Здесь вы плохо анамнез собрали, консультации и анализы не все назначили.
– Так все же и так ясно!
– Что именно?
– Ну… диагноз.
– Алексей Максимович! Вы ведь знаете положенный объем помощи, правда?
– Знаю.
– Вот и приведите историю болезни в соответствие. И учтите, что теперь я ваши истории буду просматривать очень пристально.
– Могу идти?
– Идите. Впрочем… Алексей Максимович, вы свою работу тоже совсем не любите? – Вера Васильевна вспомнила разговор с Мариной. На Алексея Максимовича она сердилась больше, поскольку и ожидала от него большего.