Девятый Аркан - стр. 39
– Паспорт, полис, – сказала она мне голосом биоробота.
Врач оторвался от карты, в которую что-то записывал, и взглянул на меня.
– У вас повторный прием?
– Нет, первичный.
– А почему вы уже в таком виде?
– В каком таком? – не поняла я.
– Почему вы в шейном корсете?
– А… это мне дали, я и надела.
– Рассказывайте, где и как получили травму.
Я пересказала ему историю, опустив обожженные ноги Елены Станиславовны.
Затем он попросил снять ошейник, попробовать покрутить головой туда-сюда, нагнуть ее вниз, поднять вверх. Двигательная способность у меня была крайне мала, если не сказать, что она отсутствовала.
– Так. С этим ясно! Теперь смотрите за молоточком!
Все эти манипуляции я помнила еще со времен диспансеризации в школе. Потом попросил меня пройти как бы по тоненькой дощечке, потом дотронуться пальцем до носа. Уложив меня на банкетку, попросил поднять по очереди обе ноги и проделать еще целый ряд каких-то немыслимых акробатических упражнений. Тестирование моего состояния не имело конца. По его просьбе я назвала дату своего рождения и сегодняшнее число, время года и страну проживания, на листочке, им выданном, рисовала циферблат, на котором он попросил отметить без двадцати девять. Если бы сейчас он попросил меня доказать теорему Пифагора, я бы уже не удивилась. Но от теоремы он воздержался, а вместо этого положил передо мной «шкалу боли» с просьбой отметить на ней, какова степень моей боли, предупредив, что десять на ней означает боли нет, а сто – это боль при родах.
– Доктор, а я еще не рожала, как я могу понять характер боли под цифрой сто?
– Не умничайте, отмечайте, сказано вам!
И, наконец, он задал главный вопрос:
– Покажите, где именно болит шея?
Я уж подумала, что мы приближаемся к концу, но он опять достал лист бумаги и положил его передо мной.
– И последнее, – чеканным голосом сказал он, – заполните анкету на определение вашего психоэмоционального состояния.
На двадцать вопросов в анкете у меня ушло еще минут десять. Я начинала понимать, почему очередь двигалась так медленно – сегодня принимал очень дотошный специалист. Прочитав мои ответы, он задумчиво протянул:
– Да, непонятно… идите на рентген.
Видно, ответы мои его не очень удовлетворили, но все же связи между рентгеном и анкетой на определение моего психоэмоционального состояния я не находила. Взяв из его рук направление, я направилась к двери.
– Стойте, ошейник забыли.
Я понуро напялила его на шею и вышла из кабинета. Владик встрепенулся и подскочил ко мне.
– Феня, что ты делала там сорок минут? Я уже начал волноваться!
– Какой-то странный врач. Хорошо, что лечить меня будет не он… Иду на рентген, а ты меня тут подожди.
В очереди на снимок я просидела довольно долго. Но рентгенолог снимок мне на руки не дала, сказав, что отправила его на компьютер травматологу.
– Но мне снимок надо на руки! – возразила я.
– Он должен написать вам заключение.
– Но мне не нужно его заключение, мне нужен только снимок! – не унималась я.
– Такие у нас правила. Идите, девушка, и позовите следующего.
Вернувшись к кабинету травматолога, мне пришлось снова занять очередь. Все это длилось бесконечно долго, и к головной боли добавилось еще головокружение. Поэтому зайдя в кабинет, еще от двери я спросила:
– Доктор, что-то мне совсем плохо, голова очень болит, от травмы шеи может быть такая головная боль?