Девятая рота - стр. 24
– Та-ак, – откуда-то издалека проскрипел голос врачихи, – всё понятно. Не следите за полостью рта, молодой человек. Поэтому зуб ваш вам придётся лечить. А это займёт дня три-четыре. А так как это попадёт на субботу и воскресенье, то уйдёт и вся неделя.
Услышав о такой перспективе, Лёнька непроизвольно выдал:
– Не-е! Я так не могу. Мне на практику надо.
Но скрипучий голос недоброй бабульки оказался неумолимым:
– А как вы хотели? Сначала надо положить мышьяк, потом удалить нерв и поставить временную пломбу, а потом, если всё пройдёт успешно, поставить постоянную.
– Не-не-не! – забормотал ошарашенный Лёнька и повторил: – Мне же на практику надо. Я не могу так долго…
– Ну, если на практику и срочно, то зуб надо удалять, – беспристрастно проскрипела врачиха.
– Удалять, – тут же решил Лёнька.
– Эх, молодёжь, молодёжь, не цените вы того, что вам природа-мать дала, а придёт время, ох и пожалеешь ты об этом решении! – Голос врачихи уже не казался таким скрипучим, а скорее всего, напоминал страдания матери, которая беспокоиться о своём сыне.
– Удалять, – упрямо кивнул Лёнька.
Он не хотел думать о каком-то будущем и что там потом могло когда-то случиться. Ему требовалось завтра быть на судне, где его ждала новая жизнь, о которой он так давно мечтал, бывая на рыбацких сейнерах, когда те приходили загруженные в порт, а их, курсантов, пригоняли участвовать в разгрузке трюмов.
– Ну что ж, – опять заскрипел голос врачихи. – Удалять так удалять. – Она наклонилась над столом, черкнула что-то в его медицинской карте и, захлопнув её, проскрипела: – Иди в шестой кабинет. Там с тобой разберутся. – При этом она, наверное, криво ухмыльнулась, но из-за маски, скрывающей половину её лица, Лёнька этого не разглядел.
Он поднялся из кресла и направился к выходу из кабинета, но от истошного вопля, неожиданно раздавшегося за его спиной:
– Следующий!!! – присел, и у него на затылке зашевелились волосы.
Прикрыв за собой дверь недоброго кабинета, Лёнька направился в сторону шестого кабинета. На удивление, очереди перед ним не было.
Лёнька, пару раз для приличия стукнув костяшками пальцев в дверь, приоткрыл её и поинтересовался:
– Можно?
Из-за белой ширмы, перегораживающей кабинет, выкатился мужичок, похожий на мячик, и промурлыкал:
– А почему бы и нельзя? Заходи, если пришёл, – и, остановившись, приветливо посмотрел на нового посетителя.
В середине кабинета стояло до боли знакомое кресло, из которого только что выбрался Лёнька, а полуоткрытые окна прикрывались светло-зелёными прозрачными шторами, дающими эффект прохлады. Вокруг царила атмосфера какой-то воздушности, ничем не напоминающей о том, что тут у живых людей выдирают зубы. Никаких инструментов и кровавых следов издевательств над несчастными жертвами в ближайшем окружении не наблюдалось. Первоначальная заторможенность, с которой Лёнька покинул смотровой кабинет, от благожелательного вида врача прошла, и он смело подошёл к нему.
Врач явился полной противоположностью тому, что только что видел Лёнька.
Им оказался невысокий полный мужичок в белом халате, который на нём чуть ли не лопался.
Круглое лицо украшали розовые щёчки скорее всего, напоминающие наливные яблочки, прикрывающие глазки врача, превратив их в щёлочки. Из них, даже несмотря на такой маленький размер, лилась доброта, а голос, как мурлыканье кота, так и притягивал к себе.