Девятая пешка. Сборник рассказов - стр. 4
Желавших устроить драку было много. Это были и знатные кочевники из зажиточных кланов, разъезжавшие в ламеллярной броне или в стёганой коже. Их всегда сопровождали ловкие конные наездники с составными луками, смутьяны, мятежники и беднота степей. Кааны то заключали мир и не вмешивались в дела Скалистого города, то вероломно нарушали его, не гнушаясь подлостью ради наживы. Поднимая пыль, сея вражду и хаос, они раскручивали насилие по спирали.
Там где раньше был расцвет, мир и величие, сейчас покоился сдвоенный топор боя и большой череп пустоты. Все нападали на всех, и внучка писаря давно оставила все попытки разобраться, кто на какой стороне, и кто за что стоит. Иза, так же как и её дед, сильно переживала из-за происходящего, но ничего поделать не могла. Росла она одна, детства у неё почти не было, своих родителей она не помнила совсем и отчего-то сожалеть о них у девушки не получалось.
Какой-то внутренний голос подсказывал Изе, что жизнь в Скалистом городе далеко не лучшая, и что всё идёт странно и неправильно. Должно быть, она просто начиталась рассказов и хроник о других странах…
Главной её радостью было возможность почувствовать свободу, и за ней она шла в горы. Там она поднималась как можно выше, подставляла лицо ветру, вскидывала руки к небу, и в последующее мгновение весь мир преображался перед ней, разливаясь сочными красками. Здесь был пепел давно угасших костров, которые когда-то жгли путники. Были скелеты давно погибших птиц. Мир с высоты гор казался совершенно другим, и Иза смотрела вниз со счастливой улыбкой небожителя. Неудивительно – ведь горы приближали её к небесам.
У гор была одна отличительная особенность – вроде бы она здесь была уже много раз, видела одни и те же вершины, ступала на одни и те же камни. Но они всё равно оставались для неё неизведанными и бесконечно красивыми. Манили в сторону горизонта, потрясали, очаровывали снова и снова. Каждый раз возвращаясь домой, ещё не спустившись с горных склонов, девушка уже чувствовала, что скучает по ним и что ей нужно будет непременно вернуться.
Иза всегда возвращалась.
Она искала свободу, когда разглядывала туманное одеяло горных облаков, когда стояла у водопада – ослепительной стены из множества брызг, когда гуляла босиком по берегу Горного зеркала, одного из красивейших озёр Восточных Пределов и всего Континента. Вместо того чтобы пытаться продать рукописи деда и всякие безделушки, Иза ещё часто сбегала и забиралась на крышу старого складского сарая. И оттуда наблюдала за людьми. Смотрела на городской центр, на рынок, торговые ряды, харчевни и кабаки. Наблюдала за чужой жизнью. И это возвращало охоту жить ей самой. Она с улыбками смотрела на стариков, куривших дурман-траву и кормивших горных аистов хлебными крошками. Следила за скалистыми выступами, откуда местные дети запускали в небо самодельных змеев, и за редкими торговцами, которые смешно командовали упрямыми верблюдами.
Старый писарь часто отчитывал свою внучку за неисполнение своих обязанностей и заставлял её читать молитвы и древние заклинания, которые должны были помочь в привлечении удачи.
Проблема была в том, что они были на хивлонском диалекте южного наречия, которого девушка не знала. Текст превращался для неё в набор ничего не значащих звуков, в языковую белиберду, в полное отсутствие смысла. Старый писарь отчего-то проявлял излишнее суеверие и старательно требовал от внучки знать указанные им стихи. Иза заучила незнакомый текст наизусть только из-за настойчивости и упорства деда, который клятвенно её уверял её в том, что из всех молитв, придуманных в южной части Континента, эти были самыми лучшими.