Девять рассказов - стр. 20

его грязные рубашки в прачечную и обратно. И после всего этого… – Молодой человек помолчал. – И вот итог моей доброты и порядочности, – продолжил он. – Этот гнус уходит из дому в пять или шесть утра – не оставил мне даже записки и выгреб все до крошки отовсюду, куда только смог залезть своими мерзкими грязными лапами. – Он умолк и затянулся, тонкой струей со свистом выпустил дым изо рта. – Я не желаю об этом говорить. Вот не желаю, и все тут. – Он посмотрел на Джинни. – Мне очень нравится ваше пальто, – произнес он, уже встав с кресла. Подошел, пощупал лацкан. – Миленькое. Такой хорошей верблюжьей шерсти я с войны не видел. Можно спросить, где вы его достали?

– Мама привезла из Нассо.

Молодой человек глубокомысленно кивнул и отступил к креслу.

– Одно из немногих мест, где можно достать поистине хорошую верблюжью шерсть. – Он сел. – Она там долго пробыла?

– Что? – спросила Джинни.

– Ваша мама долго там пробыла? Я почему спрашиваю – моя мама была там в декабре. И часть января. Обычно я езжу с ней, но такой заполошный был год, я просто не смог вырваться.

– Она там была в феврале, – сказала Джинни.

– Здорово. Где останавливалась? Знаете?

– У моей тети.

Он кивнул.

– Можно спросить, как вас зовут? Вы – подруга сестры Фрэнклина, как я понимаю?

– Мы учимся в одном классе, – сказала Джинни, ответив только на второй вопрос.

– А вы не та прославленная Максин, о которой Селена все время говорит?

– Нет, – ответила Джинни.

Молодой человек принялся отряхивать ладонью брючные отвороты.

– Я с головы до пят в собачьей шерсти, – сказал он. – Мама на выходные ездила в Вашингтон и зверя забросила ко мне в квартиру. Он, конечно, вполне симпатичный. Но такие мерзкие привычки. У вас есть собака?

– Нет.

– Вообще-то, я думаю, держать их в городе жестоко. – Он бросил чиститься, откинулся на спинку и снова посмотрел на часы. – Этот мальчик, сколько его помню, никогда не приходит вовремя. Мы идем смотреть «Красавицу и чудовище» Кокто[16], а на эту картину поистине следует приходить вовремя. То есть, если не прийти, все очарование пропадет. Вы его видели?

– Нет.

– О, всенепременно сходите! Я его смотрел восемь раз. Это абсолютно чистый гений, – сказал он. – Я пытаюсь затащить на него Фрэнклина уже много месяцев. – Он сокрушенно покачал головой. – Ох уж этот его вкус. В войну мы с ним работали в этом жутком месте, и мальчик просто силком таскал меня на самые невообразимые картины на свете. Мы смотрели и про гангстеров, и вестерны, и мюзиклы…

– Вы тоже работали на самолетном заводе? – спросила Джинни.

– Господи, да. Долгие, долгие, долгие годы. Давайте об этом не будем, прошу вас.

– У вас, значит, тоже плохо с сердцем?

– Боже правый, нет. Постучим по дереву. – Он дважды стукнул по ручке кресла. – Я здоров, как…

Когда вошла Селена, Джинни вскочила и двинулась ей навстречу. Селена сменила шорты на платье – в иной ситуации Джинни это взбесило бы.

– Извини, что бросила тебя, – неискренне произнесла Селена, – но пришлось дождаться, когда мама проснется… Привет, Эрик.

– Привет, привет!

– Мне все равно не нужны деньги, – сказала Джинни, понизив голос, чтобы услышала только Селена.

– Что?

– Я тут подумала. Ну то есть, ты же мячи все время приносишь, и все такое. Я об этом забыла.

– Но ты же сказала, что я за них не плачу и поэтому…