Девять молчащих мужчин - стр. 3
Дверь за спиной толкнули, и она, еле успев прикрыть картиной свое наблюдательное окошечко, к своему неудовольствию, увидела в кабинете одного из братков Сафона – самого молодого из его команды, Вовку Сараева. Или Вована, как его еще называли дружки. Было Вовану лет двадцать пять, так что при своих сорока семи Жанна ему в матери годилась. И этот самый Вован все время пытался с ней заигрывать.
Картина никак не хотела висеть ровно, и Жанна спросила, не оборачиваясь:
– Чего тебе, Вова?
– Жанна, ты это… – замялся парень и вдруг сгреб ее в охапку, прижал к себе и засопел ей в ухо.
– Ты спятил! Отпусти сейчас же! – воскликнула Жанна срывающимся голосом.
Мальчишка, сопляк! Но как он держал ее, как прижимал!
– Жан, ты это… ты мне давно нравишься… я дурею от тебя! У тебя такие ножки… крепенькие, загорелые… Ты такая вся! Я хочу…
– Спятил… – хрипло прошептала она, язык отказывался повиноваться, да и сил почему-то не было сопротивляться. Даже ноги стали какими-то ватными и буквально подгибались. Жанна почувствовала, что уплывает, теряет ощущение реальности. Последним всплеском здравого смысла она еще пыталась сопротивляться, понимая, что это дико – вот прямо сейчас отдаться мальчишке, да еще в своем же кабинете. И тут…
Выстрелы ударили резко! Хлестнули по барабанным перепонкам! Жанна вынырнула из обволакивающего возбуждения и вся похолодела.
Два почти сразу, потом один, еще один! Потом два раза по два… Потом еще один. Жанна, бледная как полотно, выскользнула из ослабевших рук Вована и, отодвинув картину в сторону, посмотрела в глазок. В центре зала стоял невысокий мужчина в рабочей спецовке и сосредоточенным взглядом шарил по сторонам. В каждой руке он держал по черному пистолету и поводил ими по залу. Восемь парней валялись в самых разных позах. У кого-то еще дергалась нога, кто-то скреб ногтями по крышке стола, пытаясь подняться. Мужчина двинулся между столиками. Он подходил к каждому, двигающемуся или неподвижному, и стрелял в голову. Кровь и серое вещество разлетались по полу…
И тут Жанна увидела за стойкой скособочившуюся, привалившуюся спиной к стене продавщицу Ирину Васильевну. Женщина сидела с открытыми остекленевшими глазами, в которых застыло удивление. На белой блузке расплывалось кровавое пятно. Жанна зажала рот рукой, сдерживая рвотные позывы, и медленно сползла на пол. Над ней хрипло и даже как-то судорожно дышал Вовка Сараев, приникший глазом к щели в стене…
Наши дни. Москва
Николай Владимирович Мерзликин давно понял, что работоспособность зависит от двух вещей: от осознания, от удовольствия, что ты занимаешься тем делом, которое тебе нравится. И от состояния здоровья. Эмоциональное удовлетворение, душевный подъем – дело хорошее, но физическая немощь может свести на нет любое позитивное настроение. И Николай Владимирович давно пристрастился к спортивному комплексу. Тренажерный зал, потом час волейбола или партия в большой теннис. Потом душ и двадцать пять минут бассейна. Снова душ и массаж… Два раза в неделю он устраивал себе подобные удовольствия. А по субботам или, если дела совсем не отпускали, в воскресенье он ездил на Воробьевы горы и занимался пробежкой.
Жизнь была прекрасна. Да и какой ей еще быть, если ты можешь себе позволить такой образ жизни, если можешь тратить на спорт приличные суммы. Если твой бизнес идет хорошо, даже очень хорошо, все твои проекты реализуются и к тебе постоянно обращаются с предложениями, одно интереснее другого.