Девушки, согласные на все - стр. 22
– Он предложил мне… Прямо на его рабочем месте, – спокойно улыбнулась Ева.
Майкины темные глаза стали похожи на две большие пуговицы.
– Да ты что?!
– Он уже и папки с бумагами со стола стряхнул, шторы задернул. Занервничал старикашка.
– А ты?
– А я… Я подумала, что мне терять? Расстегнула кофточку, заулыбалась. Ничего страшного, десять минут потерпеть, а потом он сессию закроет…
– Ты с ним… – Майка даже задохнулась. – Да?
Ева грустно усмехнулась:
– Он аж вспотел. Ширинку расстегнул, свитер стаскивать принялся. И… знаешь…
– Что?
– Его волосы! У него, оказывается, парик!
– Как это?
– Вот так. Лысый наш Порфирий Петрович, а мы и не догадывались. Он, когда свитер стягивал, парик задел, и тот на пол свалился. Видела бы ты его лицо!
Майка пьяно расхохоталась, представив себе лысого Порфирия Петровича.
– А ты?
– Да что я? Я рассмеялась… – Ева улыбнулась. – Он разозлился жутко. Выставил меня вон. А я все успокоиться не могла, хохотала как помешанная. А через несколько часов он приказ о моем отчислении подписал. Смешно, да?
– Да, – машинально ответила Майка, но потом, подумав, добавила: – Нет. Ну ты и дура!
– Знаю, – покладисто согласилась Ева.
– Неужели ты не могла оставить эмоции при себе? Ну, потерпела бы чуть-чуть! Может, ты бы ему понравилась, и он бы тебя постоянной любовницей сделал!
Ева скривилась, словно только что проглотила лягушку.
– Ну представь себе только – наш Порфирий, потный от возбуждения, с красной рожей, расстегнутой ширинкой и… лысый!
Майка прыснула, подавившись «Клюковкой», но тут же спохватилась:
– Ева, делать-то теперь чего?
– Ничего. Я уже все решила.
– Тебе есть куда пойти? – удивилась Майя. Она прекрасно знала, что у Евы не было в Москве ни родственников, ни близких друзей.
– Ну… В общем, да. Я уже все решила.
– Расскажи, – потребовала подруга.
– Как-нибудь в другой раз, – поморщилась Ева, вставая с неудобной расшатанной табуретки. – Знаешь, я пойду, пожалуй. Я только на минутку зашла, попрощаться.
Майя вскочила со стула и в три прыжка оказалась возле входной двери.
– То есть как это? Ты же сама сказала, что из дома тебя выгнали!
– Выгнали, – подтвердила Ева, зашнуровывая свои разношенные немодные ботинки.
– Выходит, в Москве решила остаться, – подытожила Майка. – О! Я все поняла!
– Что ты поняла?
– Ты себе мужика нашла! – каким-то обвиняющим тоном выкрикнула она. – Ну, конечно, кто бы сомневался! Наша скромная благоразумная Евочка решила подзаработать!
– Ты что, напилась? – Ева наглухо застегнула свою чересчур легкую для января месяца куртенку. – Что ты несешь?
Но раскрасневшаяся от выпитого и переживаний Майка, казалось, ее не слушала.
– И кто же этот счастливчик? Порфирию Петровичу не повезло, а кто сорвал бутончик? Или… нет, не говори мне это… – она неприятно и глухо расхохоталась. – Может быть, все-таки наш декан?!
– Дура, – буркнула Ева. – Я пойду.
– Ладно, не злись, – неожиданно миролюбиво сказала подруга. – Нашла мужика, и ладно. Молодец. Мне вот что-то все не везет. Только перестань строить из себя целку-невредимку и все… Но… мы ведь еще увидимся?
– Конечно, – улыбнулась Ева.
– Когда?
– Один бог знает, – вздохнула Ева, обернувшись от двери, – больше никто…
Закрыв дверь за подругой, Майка посмотрела на себя в зеркало и топнула ножкой. Уродина, уродина! Она бросилась в кухню, к окну, и успела как раз вовремя – Ева уже почти пересекла двор, направляясь к трамвайной остановке.