Девушка в красном - стр. 5
«Что-то я чересчур перестраховываюсь», – подумала она. На много миль вокруг ни единой живой души. По дороге от стоянки, где она убила того «койота» (ладно, человека, как бы ни был похож на койота со светящимися в темноте глазами и острыми зубами, он всё-таки человек), слышны были только шорохи бросавшейся врассыпную мелкой живности – бурундуков, белок и полевых мышей.
В этом месте у ручья других людей, кроме нее, не было. Да, осторожность не мешает, но перегибать палку не стоит, иначе можно так и застрять на одном месте. С такой ногой не сильно разбежишься, Краш понимала, что дальше определенного предела продвинуться не сможет, как бы ни хотелось – в какой-то момент тело просто откажется слушаться: черта с два, ни шагу больше, и все. А осторожничая вообще с места не сдвинешься. Хватит трусить, пора спускаться к воде.
Берег оказался крутоват, и с одной ногой карабкаться было неловко, что вверх, что вниз, хотя подниматься всё-таки чуть легче. Спускаясь, она боялась потерять равновесие и шлепнуться, как никогда ощущая разницу между протезом и здоровой ногой, а чем больше она сосредоточивалась, тем более неловкой становилась.
В паре шагов от воды она поскользнулась и здоровой ногой влезла в ручей. Выругалась. Водонепроницаемым ботинкам ничто не грозило, а вот брюкам… Вода добралась до лодыжки и промочила носок.
Мокрые носки она ненавидела чуть ли не больше всего на свете, хуже них была только лакрица (ее передёргивало при одной мысли об анисо-фенхелевом или чёрт его знает каком запахе) и любители зависнуть посреди прохода в магазине, уткнувшись в телефон и загородив проход нормальным покупателям. Впрочем, такие нынче, считай, перевелись, да и на лакрицу наткнуться не так-то просто.
Вблизи ручей оказался глубже, чем представлялось с ее наблюдательного пункта. На ее взгляд, вполне достаточно, чтобы скрыть от случайного путника эту гадость, которую пришлось тащить в руке. Скорей бы от нее избавиться. Краш с облегчением швырнула пистолет в самую середину ручья, и тот с тихим всплеском канул на дно. Разглядеть оружие с берега не удавалось, и она понадеялась, что на глубине нескольких футов его никто не найдет. А если найдут, то к тому времени пистолет заржавеет и выйдет из строя.
Она присела на илистом берегу и протянула руку с бутылкой, чтобы наполнить ее подальше от поднятой мути, там, где течение побыстрее, и тут же залпом осушила почти всё, что успела набрать. Она и не представляла, как хочется пить, пока язык не коснулся прохладной живительной влаги. Обожженный накануне кончик языка до сих пор не отошел.
Краш еще дважды наполняла бутылку и жадно хлебала воду, пока не забулькало в животе, потом осторожно поднялась на ноги, чтобы снова не поскользнуться и не пришлось затевать канитель с переодеванием – в рюкзаке у нее была всего одна пара запасных брюк.
Краш нужно было перейти через ручей, потому что он преграждал путь на север, а еще оставался шанс, что тот тип, заявившийся на огонек, соврал не на все сто, и где-то там рыскают военные, может, даже с собаками-ищейками, которые выслеживают всех подряд – и больных, и здоровых.
Смышленая, хорошо натасканная собака запросто учует кровь на одежде – как ни аккуратничай, на брюки всё равно что-нибудь да попадет – и с собаками Краш могут догнать гораздо быстрее, но стоит перейти ручей, вода собьет их со следа.