Девушка-рябина - стр. 3
У Льва возникло странное ощущение, словно струну какую-то внутри у него потянули. Струну, проходящую через все его тело. Будоражит оно, это незримое прикосновение, всю его мужскую суть…
«А ведь я как будто ее знаю, – неожиданно подумал Лев. – Я ее видел когда-то. Ну да, точно. Я ее видел, поскольку ее лицо мне определенно знакомо. И то, что она рыжая, я тоже сразу понял, поскольку знал ее. Ну, не буквально знал, но точно видел ее когда-то!»
Только вот где он встречал эту горничную, когда, при каких обстоятельствах – Лев, хоть убей, вспомнить не мог.
Трель мобильного в кармане. Горничная, вероятно, тоже услышала этот звук, на миг повернулась, прищурилась на солнце. И стали заметны бледные веснушки на ее скулах.
Лев не без труда стряхнул с себя оцепенение и выхватил из кармана телефон. Звонила Наташа.
– Алло, Левушка, я тебя не отвлекаю? – прозвучал в трубке хрипловатый, звонкий голос его невесты.
– Привет, киса… – машинально отозвался Лев. Тут же сморщился – эх, зачем он при горничной так рассекретился… Теперь ей ясно станет, что он – не свободен. Хотя, что значит – зачем рассекретился?! Он же не собирался с этой рыжей шуры-муры крутить! Сглотнув, Лев добавил: – У меня как раз свободная минута. Как дела?
– Хорошо, – сказала Наташа. – Я забыла спросить – ты сегодня выступаешь?
– Да, но позже. Завтра еще один день здесь. А потом, в субботу утром, рано, выезжаю.
– Все-таки сегодня, я не ошиблась. Левушка, ты молодец. Я за тебя кулачки держать буду.
– Спасибо, киса… – улыбнулся Лев, хотя его и покоробили несколько эти «кулачки».
– Ну все, до встречи.
– До встречи… киса.
На этом разговор закончился. Их телефонные переговоры с Наташей всегда отличались краткостью.
Итак, горничная слышала этот разговор. Слышала, как он кого-то называет «кисой»… Жаль. А прикольно было бы пригласить девушку в кафе этим вечером, например. Или завтра! Интересно, она бы согласилась? Теперь уж вряд ли. Зачем нормальной женщине несвободный командированный?..
Мужчина захлопнул ноутбук, вернулся с балкона в комнату.
Горничная, сняв резиновые перчатки, уже катила пылесос к дверям.
– Всего доброго, – по-прежнему не глядя на Льва, смущенно, едва слышно пробормотала она.
– Всего доброго, – отозвался Лев. – Номер прямо блестит. Вас как зовут?
Горничная повернулась, рукой поправила, перевернула бейджик, висевший у нее на груди. «Вера», – было написано на нем.
– Спасибо, Вера, – сказал Лев. Но поблагодарил он горничную машинально, а сам при этом чувствовал разочарование. Дело в том, что когда она поправляла бейджик, на ее левой руке, на безымянном пальце, блеснуло обручальное кольцо.
Дверь захлопнулась. Еще через пару минут загудел пылесос в соседнем номере.
Лев полез в кошелек, достал из него купюру. Потом убрал обратно. Сейчас он уже опоздал. Вера появится тут только следующим утром. Надо будет завтра оставить деньги в номере, на видном месте. Чаевые для горничной. Это нормально. Это не должно ее унизить. Наоборот, чаевые должны обозначать, что он доволен ею. Вернее, ее работой.
Но в кафе эту Веру теперь уже точно не пригласишь. Она замужем, это раз. И она сама, своими ушами слышала, что и он не свободен. Киса… Понятно, что так можно называть только любимую женщину. Наверное, горничная Вера думает, что и он женат. Это два.