Девушка по имени Москва - стр. 7
– Менять некогда. Слишком много лишней информации. Пропаганды.
– Любовь – это тоже своего рода пропаганда, если женского – то красоты, если мужского – то состоятельности по содержанию той самой красоты.
– Пока не случатся дети. Вот послушай:
– Зачем он тебе звонит? У тебя с ним что-нибудь есть?
– Да. Ребёнок.
– Про детей здесь очень много, тема насущная. Брошенных детей полно.
– Ты про детские дома?
– Да. Но еще больше брошенных без любви, внутри семьи. Родителям некогда. Сунут под нос планшет – иди, воспитывайся.
Ноет он, ною я, дома прямо Ноев ковчег. Не могу. Долгожданный сынок постоянно выводит из себя. Я могу взять и трепануть его. Вот сегодня. Собирались на улицу. Он орет. Меня бесит. Наорала на него. Закрыла рот рукой. Он еще больше плакал. Потом так стыдно, что хочется отрезать себе руки. Ведь я очень его люблю. Дайте сил.
– У тебя силы еще остались? Дай, – посмотрел на Мефодия вопросительно.
– Да дал уже. Про детдома тоже не забыл. Некоторые письма прямо пронизаны собственной беспомощностью. Кто-то пропал, кто-то болеет, кем-то не перестают гордиться, на ком-то пытаются заработать.
– Ладно, возьми из общака, распредели, чтобы никто не остался в обиде на жизнь. Да, люди странные существа, сначала заводят котят, потом котят избавиться.
– Хотят или котят?
– Не вижу разницы. Люди – коты и кошки.
– Ты прямо читаешь отчет Амор:
Мы лежим, у нас, беременных, на животе приборы, через них слышно, как бьется сердечко наших будущих детей, будто ведут разговор. Рядом в соседней палате – лежат ЭКО, напротив – после аборта. Кому что. Полное собрание сочинений в трех томах. Каждый со своей любовью, кто-то желает зачать, кто-то сохранить, кто-то избавиться.
– Умеешь ты слезу выжать, – смахнул невидимую Кирилл.
– Я старался оставить самое злободневное, – заметил Мефодий.
– Людям кажется, что злых дней куда больше, чем добрых.
– Может, тебе мультики поставить? – пошутил Мефодий. – Если не боишься подсесть на смешариков.
– Ему же, кроме телика, ничего не нужно. Он может днями и ночами это гов… смотреть. А мамаша нужна только для того, чтобы пожрать, – прочитал, смеясь, Мефодий.
– На самом деле грустно, – улыбнулся еще грустнее Кирилл. – А кто виноват, они же сами его подсадили. Мультики – это удобно, ты включаешь их детям, чтобы заняться своими делами. Кругом говорят, насколько они полезные и развивающие, постепенно начинаешь в это верить, ты чувствуешь комфорт от такой веры, чем удобнее вера, тем она прочнее. А взрослым то же левое полушарие снимает свои яркие картинки. И сидят родимые на пикселях, как на игле.
– Ты сам попробуй с ребенком провести часа два или хотя бы час. Слабо? Только мультфильмы могут притормозить их неугомонное начало.
– Слабо, – согласился Кирилл. – Только в теории полезно почитать им сказки, а на деле – включаешь телевизор.
– Можно подумать, что ты сам мультики не любил.
– Любил, конечно, рисованные, кукольные – почему-то нет. Смотрел, когда уже совсем выбора не было. Из любимых «Приключения капитана Врунгеля».
– А не генерала? Или его разжаловали? – уточнил Мефодий.
– Не в этом суть, помнишь, как там древнюю статую, искусство в футляре для контрабаса вывозили. Сама идея – уже искусство.
– Видимо, после этого контрабанду в нашем языке окрестили «контрабасом».