Девушка на качелях - стр. 31

Продавать миру радость, тем самым зарабатывая себе на жизнь – не важно, скромно или с достатком, – лучшего занятия не придумаешь. К примеру, Сесил Шарп не нажил богатства, да он к этому и не стремился, зато за неустанное сохранение культурного наследия страны ему благодарны все англичане. Равно как и Питеру Скотту. Чудесные утки и гуси в наших парках – его заслуга; странно даже представить, что еще совсем недавно их там не было.

У меня появилось много знакомых в Копенгагене, и я часто туда приезжал. Безусловно, этому способствовало и мое знакомство с датским. Я продолжил его изучение и теперь свободно разговаривал на этом благородном наречии, произошедшем от древнего общескандинавского языка с заимствованиями из верхне- и нижненемецкого. Теперь я не останавливался в гостиницах, потому что друзья наперебой зазывали меня к себе; больше всего мне нравилось гостить у Ярла и Ютте Борген. Ярл был директором издательства, публиковавшего книги по искусству; квартира Боргенов находилась в центре города, в торговом квартале, на Гаммель-Конгевай, что для меня было очень удобно.

Сейчас, тихим июльским вечером, когда ветер наконец-то убрался из сада, я снова вспоминал – неужели это было всего три месяца назад? – как за завтраком у Ярла, в окружении его восхитительного собрания современного искусства, рассеянно поглощая гренки с апельсиновым конфитюром, я раздумывал о том, что мне срочно нужна машинистка-стенографистка со знанием английского, немецкого и датского для печатания документов, с которыми я хотел разобраться перед трехдневной поездкой на Фюн, организованной Ютте. Главная проблема заключалась в том, что уезжать мы собирались после обеда, а с утренней почтой пришли четыре или пять писем из Англии, требовавшие немедленного ответа. В двух письмах содержались предложения о преимущественном приобретении керамики, которые сулили мне неплохую прибыль; мой поверенный, Брайан Лукас, хотел обсудить предстоящую продажу земельного участка в Хайклере, доставшемся мне в наследство от отца, – я решил увеличить свой наличный капитал. К тому же мне надо было ознакомиться с запросами коллекционеров из Мюнхена и из Кливленда, штат Огайо, – письма я получил в день отъезда из Англии и взял с собой, чтобы ответить при первом же удобном случае. Вдобавок мне посоветовали обязательно связаться с антикваром в Орхусе, и, в общем, у меня скопилось много других дел подобного рода. Как бы там ни было, я решил, что проще всего надиктовать ответы грамотной и опытной стенографистке, которая подготовит все документы к нашему возвращению.

За помощью я обратился к Ярлу. Он начал обзванивать друзей и знакомых, а мы с Ютте отправились по магазинам. Когда мы вернулись, Ярл сказал:

– Алан, я решить ваша проблема с нашим другом, Эриком Хансеном, экспортер сельскохозяйственная продукция. Он говорит, вы приходите в контору. Его секретарша каждое письмо пишет на всех языках, если вы диктуете не очень быстро. Она немка, очень хорошая сотрудница. Немецкий и датский знает отлично, английский неплохо. А в пятницу мы приедем домой, и все письма будут готовы.

(Ярл любил говорить на английском, так же как я – на датском.)

Я поблагодарил его, пообещал Ютте вернуться к обеду, собрал документы и отправился по нужному мне адресу. Контора Хансена находилась не очень далеко – в Паноптиконе, на углу Вестерброгаде и Бернсторффсгаде, – и я пошел пешком, ради удовольствия, как турист в незнакомом городе. Пройдя по Гаммель-Конгевай почти до Вестерпорта, я взошел по лестнице и несколько минут постоял у бетонного парапета, глядя на водную гладь озер Санкт-Йоргенс и Пеблинге, сверкающую под солнцем. Над озерами носились стаи белых чаек, а легкий северо-восточный бриз гнал к берегу волны, которые с плеском разбивались о ступени набережной, где кормили уток две маленькие девочки. Была бы у меня горбушка хлеба, я бы с легким сердцем к ним присоединился, потому что этим солнечным майским утром спешить мне было некуда. Неторопливо шагая по Стеносгаде к Вестерброгаде, я ощущал единение с окружающим миром. Я уже давно решил, чего хочу от жизни, но не знал, смогу ли этого добиться. А сейчас я наконец-то понял, что начало положено, мои замыслы нашли многообещающее воплощение и будущее полно надежд. В самом радужном настроении я достиг Паноптикона, где на лифте поднялся на нужный этаж.