Девушка, которая взрывала воздушные замки - стр. 22

– Но что?

– Та проститутка, убитая в Сёдертелье… двадцатидвухлетняя Ирина Петрова.

– И что с ней?

– Вскрытие показало, что ее забили с особой жестокостью, причем такие травмы обычно наносятся бейсбольной битой или чем-то похожим. Правда, характер повреждений неоднозначен, и патологоанатом так и не смог точно определить, какой именно инструмент использовал преступник. Но, со слов Блумквиста, травмы Ирины Петровой вполне могли быть нанесены голыми руками…

– Это мог быть Нидерман?

– Вполне возможно. Но доказательств у нас пока нет.

– Ну, и как же нам действовать дальше? – спросила Спонгберг.

– Мне нужно пообщаться с Бублански, но, естественно, следующий шаг – допрос Залаченко. Мы выясним, что ему известно об убийствах в Стокгольме, а уж вы постараетесь задержать Нидермана.

Один из инспекторов гётеборгского отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями поднял палец.

– А можно узнать, что обнаружили на хуторе Госсеберга?

– Не так уж и много. Мы нашли четыре единицы стрелкового оружия. Пистолет «ЗИГ-Зауэр» в разобранном виде, подготовленный к смазке, валялся на кухонном столе. Польский «Пи-восемьдесят три Ванад» лежал на полу рядом с кухонным диваном. «Кольт тысяча девятьсот одиннадцать Гавернмент» – тот самый, который Блумквист пытался сдать Польссону. И наконец, «браунинг» двадцать второго калибра, который в сравнении с вышеперечисленным кажется чуть ли не детской игрушкой. Мы подозреваем, что в Саландер стреляли именно из него, поскольку она осталась жива после пулевого ранения в голову.

– Что-нибудь еще?

– Мы конфисковали сумку, в которой обнаружили примерно двести тысяч крон. Она находилась на втором этаже, в комнате, которую облюбовал Нидерман.

– Вы уверены в том, что это его комната?

– Там мы нашли одежду размера «икс-икс-эль». Залаченко носит вещи на три размера меньше, «медиум».

– А есть ли какие-нибудь доказательства связи Залаченко с криминальной средой? – спросил Йеркер Хольмберг.

Эрландер покачал головой.

– Конечно, все зависит от того, идентифицируем ли мы конфискованное оружие. Но, за исключением оружия и суперсовременных камер наружного наблюдения, мы не обнаружили у Залаченко ничего, что отличало бы хутор Госсебергу от любой другой фермы. Обстановка в доме спартанская.

Ближе к полудню в дверь постучал полицейский и передал Монике Спонгберг какую-то бумагу. Она подняла палец.

– Мы получили сигнал об исчезновении человека в Алингсосе. Двадцатисемилетняя медсестра стоматологического кабинета по имени Анита Касперссон выехала из дома в семь тридцать утра, чтобы отвезти ребенка в детский сад, после чего должна была прибыть на свое рабочее место к восьми утра, – но так и не прибыла. Она работает у частного стоматолога, который принимает пациентов примерно в ста пятидесяти метрах от того места, где обнаружили угнанную полицейскую машину.

Эрландер и Соня Мудиг одновременно посмотрели на часы.

– Значит, он имеет фору в четыре часа. Какая у нее машина?

– Темно-синий «рено» девяносто первого года выпуска. Вот номер.

– Нужно немедленно объявить машину в общегосударственный розыск. Сейчас Нидерман может находиться в любом месте между Осло, Мальмё и Стокгольмом.

После краткой дискуссии полицейские завершили совещание, поручив допрос Залаченко Соне Мудиг и Маркусу Эрландеру.