Девушка из прошлого - стр. 26

— Что значит «нет времени»? Это твоя дочь!

— Алиса, я звоню тебе не для того, чтобы ты указывала, что мне делать. Напиши няне смской подробную инструкцию, куда ехать, что говорить, какие вопросы задать.

— Макар, в своём уме? — зло цежу. — Это вопрос здоровья нашего ребёнка. Какая нахрен няня? Киру должны сопровождать родители. А если она испугается? А если заплачет?

— Няня умеет успокаивать ее.

У меня просто нет слов.

— Ну хорошо, я попрошу Ладу, чтобы тоже с ними съездила.

— Эту проститутку??? — срываюсь на крик. — Макар, ты хоть понимаешь всю серьезность ситуации?

— Понимаю. Но я тоже не смогу поддержать диалог с врачом.

— Значит, сопровождать Киру должна я!

Несколько секунд тишина в трубке. А потом Макар разражается громким смехом.

— Ловко ты меня вокруг пальца обвести захотела. Это твой общажник тебя надоумил?

Теряюсь от такой реакции мужа.

— Макар, я не понимаю, чему ты смеёшься.

— Все, Алис, увидимся в суде. Дурака будешь делать из своего общажника.

Муж бросает трубку, а я так и остаюсь стоять в недоумении. Прихожу в себя, когда улавливаю носом запах подгоревших овощей. Выключаю плиту, поворачиваюсь к выходу и натыкаюсь на колючий взгляд Андрея. А я и не слышала, как он вернулся. Стоит в дверном проеме, скрестив руки, и не сводит с меня глаз.

13. Глава 13. Грубость

Алиса

Андрей молчит, и я молчу. Только смотрим друг на друга. Чувствую себя нашкодившим ребенком, которого поймали на месте преступления.

— С кем ты разговаривала? — первым прерывает тишину, продолжая буравить меня взглядом.

Ему прекрасно известно, с кем. Зачем спрашивать? Хочет услышать подтверждение от меня лично?

— С мужем.

Специально говорю слово «муж», а не «с Макаром». Хотя злить Чернышова — не лучшая идея. Ни один мускул не дергается на лице Андрея.

— О чем?

— Он позвонил спросить, какие анализы нужно сдать Кире. Мы поругались из-за того, что дочку к врачам поведёт няня, а не он. Я сказала Макару, что если он не может отвести ребенка, то это сделаю я. Он меня послал.

— Ты не должна разговаривать с ним без меня. Мне казалось, это понятно.

— Он сам позвонил.

— И что? Он мог записать разговор на диктофон.

— Я не сказала ничего такого.

— «Какая нахрен няня», — цитирует мою фразу. — Алиса Сергеевна, вы используете в своей речи ненормативную лексику. Какой пример вы можете подать своей подрастающей дочери?

Теряюсь. Пока я соображаю, что ответить, Андрей продолжает бездушным голосом не то судьи, не то адвоката:

— Алиса Сергеевна, вы настаиваете, чтобы ваша дочь проживала с вами. Аргументируете это тем, что супруг привёл к ребенку в качестве мачехи девушку низкой социальной ответственности. Вы утверждаете, что она подаёт плохой пример вашей подрастающей дочери. Но какой пример ей можете подать вы, Алиса Сергеевна, если используете в своей речи ненормативную лексику?

Я стою как вкопанная. Растерянность сковала меня.

— Я думаю, прокуратуре следует провести проверку вашей школы детского творчества на предмет того, чему там на самом деле учат детей.

Этой фразой Андрей меня просто добивает.

— Это всего лишь слово «нахрен»! — не выдерживаю и рявкаю. — Даже не «на хуй»!

— Алиса, я не шутил, когда говорил, что любое твоё слово будет использовано против тебя. Сейчас я привёл лишь один из примеров того, как это может выглядеть в суде. Тебе кажется, что ты не сказала ничего такого. А на самом деле это можно так вывернуть, что ты лишишься дочери. Особенно если твой муж подтянет свидетелей, которые скажут, что ты постоянно материшься при ребёнке, а его новая пассия хоть и бывшая проститутка, а на самом деле очень интеллигентная девушка с высшим образованием и знанием нескольких языков.