Девушка из Бруклина - стр. 21
– Что это значит?
– Она сказала, что ее зовут Паже. Полина Паже.
Полицейский достал фальшивое удостоверение личности Анны и кинул его на стол, как козырную карту из колоды. Спонтини взял документ в руки и долго его рассматривал.
– Ага, именно эту карточку она мне и показала, когда мы впервые увиделись.
– Когда это было?
– Не помню.
– Уж напряги память.
Официант как раз принес Марку перье. Спонтини, в который раз промокнув кровоточащий нос, погрузился в воспоминания. Он принялся размышлять вслух:
– Когда мы выбирали Саркози в президенты?
– В мае две тысячи седьмого.
– Ага… значит, после этого, летом, в Париже разразилась страшная гроза. Наш дом затопило. Часть крыши пришлось перекрывать и чинить верхние комнаты. Ремонт закончился только осенью. Нужны были деньги, и я развесил объявления в трех своих магазинах. Смуглянка Барби откликнулась первая.
– Так когда это было?
– Наверное, в октябре седьмого. Или позже, в ноябре, в начале месяца…
– Ты официально оформил аренду? Платил налог?
– Ты что, парень? За кого ты меня принимаешь? С нашими налогами можно без штанов остаться. Ты хочешь, чтобы я платил налог за комнату в двенадцать квадратных метров? Всего-то за шестьсот евро наличными в месяц. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет. Мы так условились, и девчонка всегда платила.
– В две тысячи седьмом она была еще несовершеннолетней. Ей исполнилось к тому моменту не больше шестнадцати.
– По документам все было в норме.
– Ты же сам видишь, что бумаги фальшивые.
Мануэль Спонтини пожал плечами.
– Да пусть хоть пятнадцать или двадцать! Мне какая разница? Я не собирался с ней спать, я всего лишь сдавал ей комнату.
Он раздражался все больше, ему хотелось встать и уйти. Когда его стул заскрипел железными ножками по асфальту, Карадек схватил его за руку и удержал за столом.
– Когда вы с ней встретились впервые, какой она тебе показалась?
– Черт возьми! Я не помню! Это же было лет десять назад!
– Чем скорее ты вспомнишь, тем скорее я тебя отпущу.
Спонтини тяжело вздохнул.
– Испуганная какая-то, немного чокнутая. Первое время, как мне показалось, она вообще носу не высовывала из своей конуры. Всего боялась.
– Продолжай. Вспомни еще что-нибудь, какие-нибудь детали, и я тебя отпущу.
– Ну не знаю… Она говорила вроде, что сама из Америки, что приехала в Париж, чтобы учиться в Университете…
– Американка, что ли? И ты ей поверил?
– Она действительно говорила с акцентом, как янки. По правде говоря, мне было вообще наплевать. Она заплатила за три месяца вперед, вот это для меня имело значение. Она утверждала, что родители дают ей деньги.
– А ты их видел когда-нибудь?
– Нет, я вообще никого у нее не видел… Ах нет! К ней заходила какая-то блондинка, несколько раз. С виду приличная. Лет сорока. Аппетитная такая, фигуристая. Я бы не прочь с такой позабавиться. Ты меня понимаешь? Что-то типа Шэрон Стоун или Джины Девис.
– Знаешь ее имя?
Спонтини отрицательно покачал головой. Карадек вернулся к разговору о девушке:
– Ладно, ты не заметил, может, девчонка занималась какими-нибудь темными делишками?
– Чем, например?
– Наркотики? Проституция? Рэкет?
У булочника округлились глаза:
– Ты что, парень… Ты не там ищешь. Если хочешь знать мое мнение, то знай: она просто-напросто хотела учиться и жить спокойно. Неприятности ей были не нужны.