Девочки с характером. Большая книга романтических историй - стр. 18
– Садись! Емкость есть подходящая?
– Что? – Варя все еще не могла прийти в себя.
– Ну, собирать-то куда будешь? Шапка, кепка, коробка какая-нибудь…
– Что собирать? Я не понимаю…
Рука в грязной варежке ухватила ее за рукав и чуть не насильно усадила на газетку:
– А тут и понимать-то нечего! Деньги нужны? Вот и проси! Я б одолжила, да сама только вышла, улова никакого…
Точно во сне Варя вытащила из сумки пакет, вытряхнула колготки.
– Сюда можно?
– Можно.
Варя положила пакет перед собой и скорчилась на газетке, низко опустив голову и спрятав руки в карманы. Она дрожала и чувствовала себя преступницей.
В переходе никто не появлялся. Довольно долго пакет оставался пустым. Потом народ повалил валом – закончился рабочий день, люди возвращались домой. Варе начали кидать мелочь – рубли, медяки… Казалось, прошла целая вечность, прежде чем набралась десятка. «Этак мне до ночи отсюда не уйти!» – в отчаянии подумала начинающая попрошайка, и в этот момент в пакет плавно спланировала новенькая синенькая пятидесятирублевка.
Варя очнулась, подняла глаза…
И уперлась взглядом в ту самую женщину, которая утром ехала с ней в маршрутке. Однако на этот раз ее лицо было совсем другим: строгим, отчужденным, недоверчивым.
– Этого хватит? – сухо спросила она.
– Х-ва-ватит, – клацая зубами, ответила Варя. Она дождалась, когда женщина скроется из вида, потом с трудом поднялась на окоченевших ногах. Пятидесятирублевку убрала в карман, мелочь отдала «наставнице».
– Благодарствуем. Не забудь! – «Наставница» подтолкнула к ней злосчастные колготки. – А у тебя способности! Ишь, сколько привалило за один-то раз. Вид у тебя правильный, жалостливый. Так что если что, я всегда тут сижу. Присоединяйся, в компании веселее.
Обратная дорога прошла как в тумане. Денег хватило на билет и шоколадку. Рядом снова ехала та самая женщина, но на этот раз она делала вид, что не узнает ее. Но было уже все равно – хотелось спать, знобило, ломило спину. Чтобы не заснуть, Варя отламывала шоколад, который казался безвкусным. Она не помнила, как добралась до дома и каким чудом оказалась там раньше родителей. Запомнилось только, что Степка встретил ее словами:
– Ты же заболела!
– Ну да.
– А где же ты тогда была?
– В поликлинике. Не выдавай! – ложью больше, ложью меньше… Какая разница! Семь бед – один ответ.
– Ага, – почему-то сразу согласился Степка.
В прихожей Варя скинула промокшие насквозь кеды, с трудом закинула куртку на вешалку. Сумка вдруг стала невероятно тяжелой, лестница в «голубятню» показалась бесконечной. Единственной радостью было узнать, что никто не приходил: ни врач, ни подруга.
Отсутствие Даши объяснилось, когда ожил мобильный. «Сегодня не смогу (, – писала подруга, – У меня народ собрался, рисуем стенгазету».
Ну что ж, стенгазета так стенгазета.
«А кто еще рисует?» – вяло отстучала Варя.
«Р. и Мотя Сумкин».
«А из девчонок?»
Пауза.
«Света Рябова».
Варя помолчала, потом спросила:
«А про что в стенгазете?»
Долгая пауза.
«Про тебя».
«?!»
«Ну, как ты на литре опозорилась. Велели пропесочить кого-нибудь, Рябова предложила тебя и даже фотографию какую-то старую откопала».
«А Р.?»
«Промолчал».
Вот и все.
Варя съежилась под одеялом, закрыла глаза. Пропади они пропадом, «Серебряный вечер» и малиновые колготки. Пока она бегала за покупками, у нее отняли любовь.