Девочка в саду и другие рассказы - стр. 4
Василий сидел, не раздевшись и не разувшись, и очумело слушал всю эту ахинею, наверное, целый час, пока ему не надоело. После чего рявкнул:
– Да пошла ты!
И жена пошла. Она не торопясь, обстоятельно подкрасилась у зеркала, взяла сумочку и, не хлопнув дверью, а заперев ее снаружи, ушла молча. Василий попил чаю с пряниками и уселся смотреть телевизор. И только часа через три до него стало доходить, что что-то тут не так. Супруге уже не двадцать лет, чтобы вот так убежать и сейчас на кухне у какой-нибудь подружайки сидеть – пить «Каберне», курить и лясы точить. В ее возрасте несолидно «на половичке у двери» или в креслице прикорнув. Значит, она подготовилась к этому уходу! А куда?
Ближе к ночи Василий решил, что пора волноваться. Но по телефону все подруги жены очень холодно говорили с ним, будто знали о каком-то его грехе, а за свою приятельницу совсем не волновались, ровно давно ждали от нее такого поступка. После третьего звонка Василий задумался: что же с ним случилось такого, о чем он сам не знает? Но вывод он сделал один: все это женская солидарность, и надо звонить мужикам! Но каким мужикам звонить? И тут он вспомнил про младшего своего брата Вовку. Общались они с братом редко, если не сказать, что почти не общались. Так уж сложилось или не сложилось.
У Вовки с детства были определенные способности, удивительные способности: он знал! Знал то, что знать нормальному человеку было просто невозможно. Знал, что, где и когда произойдет, безотносительно к тому, надо ли ему это знать! Бабушка и родители замечали эту Вовкину особенность, но значения ей никогда не придавали. Эти способности у Вовки утвердились лет в пять, после того, как он прилюдно удивил мировую знаменитость. Потом как-то все забылось. Но Василий помнил об этом всегда.
Он позвонил брату, которому и рассказал о неприятном инциденте, не в шутку его, Василия, а уже по-настоящему разволновавшем.
– Подожди минутку – я подумаю, – буркнул в трубку сонным голосом брат. А потом лениво и уверенно произнес: – Ложись спать. Я знаю! У нее все в порядке. Завтра она придет и все забудет.
Василий сразу как-то успокоился и лег спать.
Давным-давно, в раннем детстве Василий и Вовка с их бабушкой отдыхали в затоне Калинина, там родители снимали им на лето дачу. Затон Калинина – это и деревня с коровами, курами и утками, и одновременно завод с мастерскими, рабочими, электриками, мотористами, где ремонтируют пароходы зимой, а иногда и летом они ломаются. Тут тебе и вся дачная жизнь с грибами, ягодами, рыбалкой, купаньем, и сельсовет есть с красным флагом на крыше, и клуб с танцами и самодеятельностью, и столовая, и магазинчик-сельпо. А еще раз в неделю «плавучка» приходит – это такой магазин на воде, баржа-самоходка, где можно купить вино, водку, иголки, нитки, одеколон или сушеный фруктовый чай в брикетах и прочую чепуху. Есть в поселке и футбольное поле настоящее, с воротами, где иногда играют настоящие футболисты в футболках с номерами и бегает судья со свистком. В клубе раз в неделю кино показывают, иногда даже профессиональные артисты из города приезжают.
Завод с мастерскими – в затоне, там старые пароходы на берегу ржавеют, деревянные баржи догнивают. А селение на реке, на берегу Волги стоит. И дебаркадер есть – бревнами, закопанными в песок, прижатое к берегу эдакое речное судно без права передвижения. Иногда к дебаркадеру пристают белоснежные большие пассажирские пароходы. Тогда спускаются по шатким сходням с занозистыми перилами прогуляться по песочку, по берегу дамы в шляпках из соломы, в крепдешиновых платьях: пройдутся, купят у местных старух газетный кулек с малиной или черникой, а у пацанов вяленую чехонь и – назад, на палубу, и дальше, до Астрахани.