Девочка Палача - стр. 17
– Ах ты не позволишь… – змеей шипит она и снова начинает наступать, осматривается, словно в поисках чего-то потяжелее, чем можно меня огреть. – Из дома твоего убраться?.. Ты в моем доме спала с моим мужем, тварь! И я буду здесь делать, что я хочу, и когда хочу! Поняла меня?!
Она хватает вазу с комода и швыряет ее прямо в меня. Я едва успеваю увернуться. Осколки прыскают на пол, что-то задевает мою голую ногу.
– Опять, стерва, его захотела? – в ее глазах столько ненависти, что я пугаюсь. – Глеб мой! Слышишь? Мой!!! И сколько ты не вешала бы ему на нос свою молоденькую пизду, он все равно мой!!!
Я с опаской смотрю на ее длинные, красные стилеты и вновь пячусь, пока не натыкаюсь спиной на косяк. Я прекрасно помню, как эти ногти буквально рвали из меня куски плоти.
– Ты совсем спятила! – ору я. – Рехнулась на нем. Ты прекрасно знаешь, что он растлевал меня чуть ли не с первого дня жизни в нашем доме. Но тебе было насрать, потому что ты хотела его в койке! Но ты можешь успокоиться. Я не видела его много лет. И не горю желанием опять встречаться!
– Шлюха малолетняя! И как только язык поворачивается! – она вдруг стихает как неподкармливаемое дровами пламя. – Да? Не горишь желанием встречаться? А почему ж ты тогда живешь прямо под ним? А? Надо было не мелочиться, снимать квартиру прямо рядом. Удобнее было бы, по ступенькам не бегать.
— Что ты несешь? – я почти теряю голос, внутри все холодеет, ноги начинают дрожать так сильно, что косточки на коленях стучат друг о друга. – Я просто сняла квартиру рядом с работой, и все. Ты спятила, и он тебе везде мерещится, да?
– Какая же ты сука, Вероника, – выплевывает мать. – В аду тебе гореть за все это. Вот попомнишь мои слова. Гореть в аду.
Она сплевывает прямо мне под ноги, разворачивается на своих каблуках, и походкой победительницы покидает мою квартиру, оставляя нараспашку входную дверь.
Я поспешно захлопываю дверь и закрываю ее на все замки и цепочку, приваливаюсь к ней спиной и застываю в ступоре. Что-то держит меня на месте – не могу двигаться, дышу через раз, все внутри дрожит.
Мне было спокойно в этой дыре, вдали от шикарного центра города, где я выросла. Но пришла она и забрала с собой мой покой. Теперь мне жутко в собственном доме, словно прошлое ожило и вновь хочет растерзать меня на части.
Шум воды возвращает меня в реальность. Я бегу в ванную, открываю дверь и вляпываюсь босыми ногами в воду, которая льется из переполненной ванны и уже покрыла пол тонким слоем.
Завинчиваю краны и погружаю руку в воду по локоть, вытаскиваю затычку. Провожу мокрой ладонью по лицу.
Трясусь. Память услужливо рисует перед внутренним взором его черты. Такие, какими они были годы назад. Глеб, наверное, изменился. Постарел, подурнел, полысел. Мне хочется в это верить, но я до ужаса боюсь даже случайной встречи с ним. Боюсь его больше, чем Дениса.
Падаю на колени и принимаюсь тряпкой собирать воду. Повторяю монотонные действия, пока не начинает болеть спина, а пол не становится почти сухим. Мою руки и иду в единственную комнату. Падаю на диван и закрываю глаза.
Он у меня под веками, вновь проступает на самой подкорке. Теперь этот ужас будет мучить меня, пока я не смогу убедиться, что квартира этажом выше пуста.
Откидываю одеяло и вскакиваю на ноги. Это безумие. Просто безумие. Эта женщина спятила, и просто несет чушь.