Девочка не легкого поведения - стр. 25

Легла на диван, укрывшись пледом, и стала соображать, что делать дальше. Телефон показывал четыре пропущенных от мамы, и два от свекрови – видимо, дамы уже созвонились, проработав план по спасению молодых. Да не нужно никому к черту это спасение! Если бы Саша хотел – он остановил бы меня, не дал отнести заявление! Да он бы сейчас был рядом, звонил в дверь, отчаянно пытаясь вернуть наш брак! А он и не сопротивлялся толком…

Звонок в дверь заставил подскочить. Сперва страх – неужели мама? Следом боль – а вдруг Саша? А следом ужас – Сашины родители?!

Но глядя в глазок, увидела лишь Разумовского, что смотрел, казалось, прямо на меня.

- Что вы здесь делаете?! – распахивая дверь, сердито спросила я, и совсем не сексуально шмыгнула носом.

Я смотрела на него, в бежевом пальто, с вечерней щетиной, с пакетом из супермаркета в руках. Взрослый. Взгляд ощупывает, будто проверяя степень моего состояния. Хреновое состояние, это итак понятно! Глаза красные, нос распух, пижама стыдоба… Я натурально съежилась под таким пристальным взглядом, настолько ущербной себя почувствовала. Правильно Саша говорил, нужно сжечь эти тряпки…

А Разумовский, будто уловив что-то в моей позе, и надрывно сжатым кулакам, шагнул внутрь, захлопнув ее за собой. Быстро стянул ботинки, и, взяв меня за руку, потянул на кухню.

- Трахаюсь я здесь. В основном. Но сегодня вот, выпить собираюсь… Раз уж до бара так и не доехал.

Он говорил тоже с какой-то злостью, и я не поняла, что заставило профессора выйти из себя. Но, чувствуя агрессию от мужчины, послушно уселась на кухонный табурет, на всякий случай скрестив руки на груди.

- Устинова, вот хреновая из тебя жена, сразу видно, - спустя двадцать минцт произнес Разумовский, усаживаясь рядом, - правильно делаешь, что разводишься.

- Это почему хреновая?!

- Так гость пришел, и смотри, все сам, - он указал на стол, полный закуски, и двух стаканов на нем, - купил, принес, нарезал. Ну как так-то?!

- Я вас не приглашала! – рявкнула, чуть не задохнувшись от возмущения.

- Ага, именно это ты сделала своим «Все прекрасно!», - передразнил меня мужчина.

Он налил что-то пахучее в стаканы, и со вздохом протянул один мне.

- Пей.

- Я не пью.

Скептический взгляд с идеально выгнутой бровью заставил меня покраснеть.

- Тот раз был исключением!

- Значит, сделай еще одно. Потому что я вижу, что тебе надо выпить.

Я сморщилась, отвернувшись. Не стану пить. Мне того раза за глаза хватило, а тут еще…

- Устинова, твою мать, ну за что ты мне свалилось на голову?!

Он с силой развернул меня к себе, делая большой глоток алкоголя, проглатывая, а затем с силой целуя мой сопротивляющийся рот. Я взбрыкнула, подскочила, попробовала ногтями вцепиться ему в лицо – бесполезно. Мои руки крепко держали, целуя отвратительной горечью спиртного.

Спустя пару минут я перестала брыкаться, начиная чувствовать, с какой рваной страстью целуют меня профессорские губы. Он тоже, казалось, чувствовал злость и обиду, и поэтому его губы двигались очень правильно, не лаская и нежничая, и именно терзая, заставляя следовать за ним.

- Успокоилась? – оторвался, наконец, от меня Разумовский, и вновь пододвинул стакан, - пей, я сказал.

Я взяла в руки злосчастную тару, и послушно отпила глоток. Мне в руки тут же сунули бутерброд с красной рыбой, и тут я спорить не стала. Закусывать надо – это правило было мной разучено с прошлой пьянки.