Девочка (не) Джеймса Бонда - стр. 2
– Это его настоящая фамилия, – подтвердил Саша. –Просто я – Колесников, так как мама в замужестве взяла папину фамилию. А девичья у нее была Стальная. Но можно звать его просто Китом. Потому что он большой и добрый, как кит.
–Можно, – легко согласился Никита. –Но не нужно. Никита Ильич звучит лучше. Компроме, милая барышня? –и снова ледяной взгляд из-под длинных, светло-коричневых ресниц.
Полыхнуло. То ли внутри, в моем сердце, то ли на щеках. Где-то снаружи меня обожгло холодным таким огнем. Как от стальной ручки, если на морозе за нее схватиться голыми руками. Барышня! Нашел же слово! Мягкой и пушистой стать не удалось. Сошла за дуру. Ладно, пойдем другим путем: ударим интеллектом. Не один он знает три с половиной слова по-французски.
–Уи, месье, –я присела в легком реверансе и бойко продолжила по-французски, – вообще быстро ухватываю суть, даже если со стороны этого не видно.
Бинго! Его бровь, все еще приподнятая в снисходительном высокомерии, опустилась на то место, которое ей выделила природа.
–Вы говорите по-французски, –он не спросил, просто констатировал факт.
–Да она у нас вообще полиглот, Кит, –Сашка изо всех сил пытался сгладить неприятную ситуацию. –Лучшая на курсе во всем. Английский, французский, итальянский –шпарит только так.
–Несказанно рад, – губы Никиты растянулись в подобие улыбки, но глаза при этом остались холодными и внимательными. –Ну, молодежь, веселитесь. А у меня куча дел, к сожалению. Труба зовет.
–Уже уходишь? – огорчился Сашка. –Только что приехал. Ну ты что, Кит? Время детское.
–Это для вас, молодежи, детское. А я старенький. Кит дряхлый и ветхий уже. Киту нужно на горшок и в люлю. Извини, мужик, – Никита похлопал его по плечу. – Я на минуту заехал подарок тебе преподнести. Потом посидим по-семейному, вдвоем. А сейчас, я, правда, занят. Без обид, ладно, Саня? –он поднял кулак и протянул Сашке.
– Ладно, – Сашка в свою очередь сжал кулак и ударил им по кулаку Никиты.
Сейчас он уйдет. А вместе с ним и… что? Я не знала. Просто хотела, чтобы холодные льдинки его глаз продолжали пристально изучать меня. Я – дура. Или ненормальная. Но впервые в жизни я почувствовала, что так хочу мужчину, что просто сейчас умру. Никогда такого не испытывала. Так и бы свернулась ласковой кошкой в его руках. Фу! Аня, прекрати! Гадость какая! Я мысленно дала себе две пощёчины. Это какая-то магия. Он просто взрослый и вредный дядька. Папик. Вот он кто! Слово найдено. Сейчас я его мысленно запрезираю и все закончится.
Ну же, Анька, напрягись! У него под джинсами старческие трусы. Линялые. И носки, наверняка, с дырочками. И…чёрт, не получается. Не приклеивается к нему папик.
Папик –это что-то пузатое, нелепое, с круглой мордахой и пивным брюшком. Сильно потёртое жизнью. А Кит весь как натянутая струна. Он очень высокий, под два метра, сухопарый и гибкий. Держится прямо, черные джинсы подчеркивают узкие бедра, черная шелковая футболка обтягивает широкую грудь и свободно спадает на совершенно плоский живот. Наверняка, там еще и кубики на прессе. Кожаная куртка небрежно сидит на широких плечах. И рукава топорщатся от накачанных бицепсов. Шоколадного оттенка кожа куртки натягивается на них, когда он двигается. Темно-каштановые, с легкой проседью волосы оттеняют светло-карие, почти медово-прозрачные глаза. Черты лица резкие, с высокими скулами, щеки впалые, но не от худобы, просто строение лица такое. Злой, резкий, как щелчок кнута, мужик. Матерый волчара. И взгляд волчий, вечно настороженный. Одно слово: Стальной. Всё! Теперь точно пропала. У меня даже под волосами на макушке полыхнуло, так меня внутри обдало кипятком. Так вот что мне нравится: не ласковые щенки, как Сашка, а матерые волки. Теперь я понимаю, что чувствовала Красная Шапочка.