Девочка. Моя по праву - стр. 42
Я жива, но меня убили. Я дышу, а воздуха не хватает. Я смотрю, а мир вокруг серый. Я есть, но меня нет. Все внутренности выпотрошили, изранили душу, исполосовали сердце ножом и вставили ржавый кол в спину. Я мертва. Я ничего не чувствую. Меня нет. Для себя я больше не живу. Оболочка. Никчемное существование.
Все закончилось, так и не успев начаться.
Повернув голову, я смотрела в окно на снежинки. Такие легкие, красивые, такие белые. Но снег меня больше не радует. И не злит. У меня нет ненависти ни к чему и ни к кому, кроме Филатова и Вяземского.
Я равнодушна.
Внутри меня пустота.
Я не заметила, как снова уснула. Последствия анестезии. Последствия уничтожения моего счастья.
В этот раз мне ничего не снилось. Скорее всего, уровень стресса, лекарства и пережитая операция дали сбой в моем организме, и я проспала очень долго и без сновидений. А когда проснулась, пожалела, что все еще не умерла.
― Доброе утро, дочка, ― услышала ненавистный голос и даже не посмотрела в сторону Филатова.
Видеть его не хочу.
― Отворачиваешься? А ведь я убираю последствия твоей глупости.
Я прикрыла глаза, не в силах терпеть это ничтожество, именуемое моим отцом.
― Теперь ты чистая во всех смыслах.
«Осталось плеву новую пришить», ― хотелось съязвить, да только вот сил не было рот открыть. Или это все из‐за моей ненависти к нему.
― Маленькая, глупая девочка. Что же ты творишь.
Я распахнула глаза, в шоке уставившись в окно. Получается, это я виновата в случившемся?
― Ничего бы этого не было, если бы ты не решила взбрыкнуть перед свадьбой. И возлюбленный твой был бы жив, и ребенка бы носила от Тимура. А ты… натворила делов, а мне расхлебывай.
Я резко повернула голову в сторону Филатова и, одарив его ненавистным взглядом, прошипела сквозь зубы:
― Я мечтаю о том дне, когда смогу сдохнуть! Сдохнуть, чтобы ни тебя, ни Вяземского не видеть! Ублюдки.
― Тише, девочка, тише. Это у тебя последствия после наркоза. Совсем скоро тебе станет легче.
― Это у меня последствия больного на голову отца. Ты сделал все, чтобы я тебя ненавидела.
― Ты там что‐то говорила о воспитании, о детстве, о любви к тебе? Так вот, дорогая, я тебя не воспитывал шлюхой. Мы с матерью прививали тебе хорошие качества, а не то, чтобы ты в койку прыгала к первому попавшемуся на твоем пути мужику.
― Не говори мне о маме ничего. Ты даже памяти о ней не стоишь. Ты уничтожил ее любовь к тебе. Она бы никогда тебе не простила этого. Никогда. Я любила Диму, любила и была с ним счастлива. А ты сам бросил меня в постель к Тимуру.
― Это ты преувеличиваешь. Я в вашу комнату даже не ходил. А вот ты поступила бесстыдно, после жениха побежала к какому‐то мужику! Ты предала Тимура и теперь будешь умолять, чтобы он простил тебя.
― Если бы только мама тебя слышала…
― Мамы больше нет! И хватит о ней вспоминать! Ты будешь теперь делать только то, что скажу тебе я или твой муж. Иначе…
― Ты можешь говорить что угодно, можешь запугивать меня чем хочешь. Мне все равно. Мне плевать, что вы теперь со мной сделаете. Хотите, убейте, я буду только рада. А терять мне больше нечего. Вы лишили меня всего. Вы лишили меня всех, ради кого я хотела жить. А теперь нет смысла.
― Твой муж вправит тебе мозги. И ты прекратишь нести всякую херню. Семейная жизнь пойдет тебе на пользу.