Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит - стр. 99
«Ну, убей кого-нибудь, вот и освободишься от меня».
Я просто остолбенел. Она сказала это так, будто в самом деле думала о чем-то подобном. И я спросил полушепотом:
– Ты что, серьезно?
«А почему нет? Знаешь, если бы я узнала о таком варианте, когда еще лежала в больнице, – я бы о-очень серьезно задумалась».
Я все еще не мог двинуться с места. Мне было и страшно, и противно. Прошла минута. Иоланта вдруг расхохоталась:
«Ты что, поверил? Да я же разыграла тебя, дурака! Отомри!»
Я отмер и молча поплелся в сторону столовой.
Соболь что-то застрял в лагере, и я уже начал терять терпение. Но потом случилось нечто, после чего уже ничто не могло меня тут удержать. В перерыве между последним уроком и трудовым заданием (сегодня я должен был чистить наших подземных лошадок) я поднялся наверх и проверил свой мобильник. Там было полно звонков от родителей и, наконец, сообщение от отца: «Алеша, срочно позвони. Кира нашлась».
И я тут же бросился бежать в направлении города. По пути позвонил отцу. Он сразу схватил трубку. Голос его звучал как-то не слишком радостно, и мне стало не по себе. Я впервые подумал о том, что за это время с Кирой могло произойти что-то ужасное.
– Папа, можно мне прийти домой? – спросил я. – Там все спокойно?
– Боюсь, не очень, сынок, – вздохнул отец. – Давай лучше встретимся в городе.
И назвал место. Я был там уже через десять минут и едва дождался, когда подъедет папина машина.
Меня поразило, каким измученным и постаревшим он выглядел. И я сразу подумал о матери: ей, наверное, еще хуже, ведь женщины все переживают в десятки раз сильнее. Мне захотелось обнять отца, но вместо этого я спросил поскорее:
– Папа, как Кира? Она сама вернулась домой?
Отец покачал головой:
– Нет, ее нашли соседи. Она лежала на лестничной площадке этажом ниже нашего. Нам не сразу удалось привести ее в чувство. Даже отвезли в больницу. Слава богу, врач не нашел никаких повреждений. Но с тех пор она почти все время спит…
У меня размякли колени. То, о чем говорил отец, было так понятно и знакомо… но никак не могло относиться к моей сестре. Папа взял меня за плечо, возвращая устойчивость, и так странно на меня посмотрел… будто знал, что я что-то знаю. А потом продолжил:
– Врачи говорят, это следствие нервного потрясения, и волноваться не следует. Но Кира не рассказывает нам о том, что с ней произошло. Говорит, ничего не помнит… Слава богу, она не выглядит как человек, переживший кошмар.
– А как выглядит? – спросил я.
– Даже не знаю, как сказать… вполне счастливой, что ли. Нет, даже очень счастливой. Много смеется, стала больше общаться с мамой. Когда не спит, конечно.
Отец снова взял меня за плечо, заглянул в лицо:
– Скажи, сынок, ты что-то знаешь об этом… или, может, догадываешься?
– Да что я могу знать! – воскликнул я. – Я Киру еще даже не видел.
Выражение его лица стало просто мучительное. И отец сказал тихим, подавленным голосом:
– Знаешь, у меня такое чувство, что именно я виноват во всем, что происходит с вами – с тобой и с Кирой. Может, я вам передал какой-то бракованный ген, который теперь активизировался.
– Папа!
– Помнишь, когда ты был маленьким, ты рассказывал о девочке, которую видишь во сне? – продолжал говорить он. – Я тогда дал тебе таблетки и велел пить на ночь? Помнишь?
– Смутно, – соврал я.