Девочка, которая любит - стр. 16
Заглянул сначала в гостиную. Там было свежо и очень чисто, на диване резвились, охотясь на хвосты друг дружки, два котенка, белый и рыжий. Прежде Тасе не разрешали заводить животных, а она так мечтала хотя бы о попугайчике. Неужели она дома? Задыхаясь от волнения, я рванул в ее комнату и застыл на пороге, стиснув зубы от разочарования. Пусто. Каждая вещь лежит на своем месте и словно кричит о том, что ее давно не касались руки юной хозяйки. В этой комнате больше не было жизни.
И все же я переступил порог и обошел всю небольшую квадратную комнатушку по периметру. Я понятия не имел, что пытаюсь найти. Ясное дело, Тася не могла оставить для меня записку, с какой стати, я и не бывал тут прежде. Мебели было совсем немного, каждая вещь жалась к стене, словно пыталась отвоевать личное пространство. Диван под пушистым пледом, напротив черное исцарапанное пианино, стол у окна да в простенках рядом с окном – самодельные полочки для книг и всякой мелочовки, небось Ванька мастерил.
Машинально я подошел ближе, скользнул растерянным взглядом по корешкам книг, по каким-то мелочам вроде стеклянного шара или набора резиновых уродцев. Пыль тщательно протерта: похоже, обновленная мать семейства была просто одержима страстью к чистоте. А значит, все здесь по многу раз передвигалось, и даже будь тут что-то для меня…
Стоп. На самой нижней полке лежал навороченный смартфон с подключенной зарядкой. Прежде я видел в Тасиных руках только ветхую раскладушку, но ведь Иван как раз говорил про посеянный сестрой телефон. Возможно, в тот последний день он и купил для нее новый, не пожадничал.
Я взял смартфон в руки, включил – и немедленно на экране высветилось сообщение:
Алеша, пришла домой, а у нас тренер Гай, пьет чай с братом. Я просто в шоке, как Ванька мог позвать этого гада! Наверное, снова уйду на улицу, в квартире страшно, он на меня так…
Сообщение обрывалось и отправлено не было, мой номер не введен. Что помешало Тасе закончить начатое? Не разобралась с новинкой, потребовалась срочная подзарядка? Или сообразила, что не знает на память моего номера, пошла спросить у брата? А может, эти двое сами позвали ее на кухню и в комнату свою она больше не вернулась? Думать об этом было страшно. Я сжимал смартфон в руках, как святыню, которой касалась Тася.
Потом снова перевел взгляд на книги: поверх корешков белел какой-то листок. Хотя я не ожидал найти послание, но почему-то все же вытянул находку на свет. И вздрогнул: с листа смотрел карандашный портрет меня самого – того, прежнего. Конечно, я сразу узнал летящий штрих и твердую руку Иоланты, она и мне на Новый год – кажется, уже сто лет назад – подарила портрет Таси. Я не мог понять, с какими чувствами, да и зачем вообще рисовала она эти портреты, раз потом призналась, что всегда относилась ко мне, как положено у нормальных атлантов. Да, душа Иолы для меня – полнейшие потемки…
Я с досадой сунул рисунок на прежнее место.
Какое-то движение, пойманное краем глаза, заставило меня вздрогнуть и собраться с мыслями. Я тщательно обследовал полку: между крупной сизой раковиной и ароматической свечой в форме цветка лотоса обнаружилась граненая ампула длиной сантиметров десять, с плотно пригнанной стеклянной крышкой. Через отверстие в крышке был пропущен черный шнурок, – похоже, кто-то носил эту штуку на шее. Ампулу наполняла багровая жидкость крайне подозрительного вида, и самое странное, что она находилась в непрестанном движении, как будто кипела. Не полагаясь на руки, я приложил стекляшку к щеке. Содержимое в самом деле было теплым, но до температуры кипения, конечно, недотягивало.