Девочка из трущоб. Вернуть любовь - стр. 6
– А давай, – даю согласие, – что ставим на кон, братец? – спрашиваю, хотя знаю, чего он потребует в случаи выигрыша.
Вот только победителем в этом споре буду я, а не Виктор.
Глава 2
КАТЯ
– Бабулечка, я правда заработала эти деньги, – упираюсь лбом в холодную стену университета, пытаюсь доказать, что я не воришка, и действительно заработала отправленную мною сумму денег ей на лекарство.
– Катенька, – тянет старушка умоляюще.
– Ба! – слегка повышаю голос, – я никогда не брала чужого! Ты это прекрасно знаешь, эти деньги я заработала….
– Как? Где ты их заработала? – перебивает не даёт договорить.
Что ж, придётся признаваться. Конечно, она этого не одобрит, даже отругает, но лучше так, чем она будет волноваться и придумывать откуда у меня такие деньги. Уже придумала, что я украла их! Очень обидно слышать такое практически от единственного родного человека.
Деньги на самом деле не большие, даже крошечные. Но это здесь в Москве, а в нашем захолустье десять тысяч рублей, весьма хорошая сумма. У бабушки пенсия меньше.
– Екатерина! – перешла моя взволнованная старушка на официальное обращение.
Всё! Сейчас плакать начнёт, и вспоминать как мы с ней жили на её крошечную пенсию, и никогда! Никогда ничего и нигде чужого не взяли, и в ножки никому не кланялись, помощи не просили.
– Ба, – ёжусь от холода.
Осенняя одежда давно не греет, сегодня даже пришлось в тапочках, в которых я на физкультуре занимаюсь прийти. Конец моим осенним, любимым и единственным ботиночкам пришёл вчера вечером. Их уже даже не склеить! На новые теперь денег нет, все отложенные я перевела сегодня утром бабули, когда узнала, что она попала в больницу с высоким давлением.
– Бабуль, я доклады пишу… за деньги, – наконец признаюсь.
– Ох! – доноситься сдавленное, – Катюшка, да как же так? Мы же с тобой про это говорили! Ну нельзя учиться за другого! Да и еще и деньги за это брать! – перешла к чтению нотации.
Можно! Ещё как можно, бабулечка! Кричу мысленно. Если ни я, то кто-нибудь другой получит эти деньги! Здесь таких много.
– Я против, чтобы ты этим занималась! – заявляет грозно.
Ну вот как ей сказать, что стипендии и тех денег, что она мне переводит со своей пенсии мне не хватает. Она не знает, как тяжело мне приходилось жить первые два курса. Не знает, что среди одногруппников у меня нет друзей. Да со мной два года никто не общался. Нет! В лицо не говорили, что я похожа на нищенку из трущоб в своих вещах, но я читала это в их взглядах.
В начале этого года всё изменилось. Ко мне подошла Вика – одногруппница и предложила подзаработать своими мозгами. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я согласилась. Написала ей доклад, и получила свои первые заработанные денежки. Тысяча рублей, для Вики они нечто, а для меня неделю существования.
За два года я научилась экономить, я перестала с завистью смотреть на красивые наряды девочек, перестала пожирать голодным взглядом витрины кондитерских, перестала жалеть себя и винить бросивших меня при рождении родителей.
– Екатерина, ты почему молчишь? – выдернула меня из раздумий бабуля своим криком.
– Ба, ты только не волнуйся, покупай лекарство и лечись, – оторвала голову от стены университета, привалилась к ней плечом, вновь поёжилась.
– Как это не волнуйся? Катя! А если тебя поймают? А если за это отчислят? Что? Что тогда будет? – не на шутку разошлась Анастасия Павловна.