Девочка и смерть - стр. 28
Голова пухла от попыток усвоить огромные объемы информации. Отец подошел к своим записям очень дотошно, он боялся упустить малейшую деталь. Лорейн приходилось по тысяче раз перечитывать одни и те же страницы. К ее удивлению и ужасу, мир населяло бесчисленное множество разных созданий. Одних только видов вампиров, вопреки сформировавшемуся предубеждению, существовало огромное множество. Высшие и низшие; натурально и искусственно созданные (в свою очередь делящиеся на обращенных, проклятых и далее по списку…), древние; чужаки. Лорейн с особым интересом изучала именно подразделы существующих носферату, все силясь определить куда-нибудь Эйдена. Спрашивать напрямую было бессмысленно – монстр отличался особенной скрытностью. Он без восторга отвечал на глупые вопросы Лорейн, а когда она пыталась узнать что-то о нем самом, всегда принимался увиливать. Она давно его не боялась, но все же благоразумно принимала некоторые навязанные им правила и не препиралась.
Например, он приходил только ночью, избегая попасть на глаза кому-нибудь из домочадцев, и запрещал включать свет. Он объяснил это тем, что в прошлый раз, когда Лорейн имела счастье лицезреть его облик, она свалилась в обморок и поседела. И пусть ее психика окрепла с годами, с нее хватит одних только красных глаз, клыков и размытой, словно начертанной черной тушью, фигуры. Жаль, ведь детали его внешности могли дать Лорейн хоть какую-то подсказку.
После школы Лорейн шла в городскую библиотеку и просиживала там допоздна, выискивая информацию, которая могла пролить свет на множественные загадки. Не только о ее ночном визитере, но и других созданиях, таящихся во тьме. Теперь она понимала жаркий интерес отца к фольклору и любым суевериям. Пользу имели любые свидетельства столкновений людей с неизведанным. Лорейн выписывала все в тетрадь, чтобы дополнить отцовскую коллекцию знаний, и, возможно, когда-нибудь передать ее следующему Редгрейву. Она, конечно, сомневалась, что будет кто-то после нее.
Зачем создавать семью и заводить детей, обрекая их жить в вечном страхе и учиться охотиться? Быть отрезанными от обычных людей, не имеющих представления обо всех этих безумных вещах. Ван Хельсинг, его сын, бабушка Лорейн и даже Джеральд были жестокими сумасшедшими, раз осмелились продолжить род. Лорейн претило понятие долга. Ни под каким благовидным предлогом она не желала кому-то той жизни, которую унаследовала. Она предпочла бы поставить точку.
Эти мысли всегда наводили на нее тоску, и сейчас им вторил унылый дождь, забарабанивший в стекла. Лорейн оторвалась от чтения и глянула за окно библиотеки. Она так увлеклась, что не заметила, как проторчала здесь до глубокой темноты. Часы показывали начало десятого. Странно, что ее не выгнали. Скорее всего, подслеповатый старичок-библиотекарь проглядел девчонку, забившуюся в самую дальнюю часть зала.
Сама виновата, что не следила за временем, – пожурила она себя.
Последний автобус, шедший до ближайшей к дому развилки, уже давно уехал. Теперь придется идти пешком в потемках, под усилившимся к ночи дождем. До особняка она доберется с ног до головы в грязи из-под колес проезжих мимо автомобилей. Ее путь пролегал по обочине шоссе, а дальше по разбитой дороге, в непогоду превращавшейся в одну непроходимую колею с серой водой. Лорейн уже проворачивала это, также засидевшись допоздна. В других обстоятельствах она бы получила удовольствие от прогулки, но сегодня у нее не было с собой ни зонта, ни дождевика, ни хоть какого-то оружия.