Девочка Хана - стр. 23

Заметив мою ухмылку, отворачивается.

- Я пойду, - облизывает губы и берет рюкзак.

- Ты точно хочешь, чтобы меня не стало, - качаю головой.

- В смысле? – хмурится.

- Оставляешь меня голого с открытой форточкой. Зимой, - смотрю на нее укоризненно.

- Закрыть? – в голосе уже недовольство. Интересно, насколько еще ее хватит?

- У меня есть идея лучше, - улыбаюсь. – Поставь ты свой рюкзак. Подойди.

Опять хмурится.

- Маша, - обращаюсь по имени, хотя мне больше нравится Птичкой ее называть, но сейчас надо усыпить ее бдительность. – Поставь рюкзак и подойди. Пожалуйста. Я же не могу этого сделать.

Без особого удовольствия, но делает. Стоит теперь рядом со мной. Я сажусь на кровати. Специально не укрываюсь одеялом. Вижу, как ее смущают мои мышцы.

- Наклонись, - прошу очень мягко. Сам поражаюсь своему тону.

- Зачем? – брови так и сведены на переносице.

- Наклонись и узнаешь, - беру ее за запястье и тяну на себя. Не выдерживаю. И так я слишком мягок и терпелив. – Что лучше всего согревает замерзшее тело, знаешь?

Я сильнее и поэтому без труда притягиваю ее к себе.

- Одеяло? – спрашивает Птичка, сопротивляясь.

- Другое тело, - усмехаюсь я и последним рывком дергаю ее на себя.

Сжимаю в своих руках Птичку. Падает прямо мне на грудь. А теперь лежит, не шелохнувшись. Тяжело дышит. Горячим дыханием опаляет кожу. Пусть-пусть, быстрее согреюсь.

А пока только сильнее к себе прижимаю.

Птичка до конца не понимает, что происходит, раз застыла как статуя.

- А ты боялась, – дразню её. Смотрю на щёки пунцового цвета. Забавная реакция. Не шевелится даже. Вообще там дышит? Вроде, да. Знакомое поведение. У неё это впервые – уверен. Хм, значит, она с парнями не обжималась? Не целовалась? Вот совсем? Надо исправлять.

Но не успеваю.

Птичка пытается выбраться из хватки. Бьётся в моих руках.

- Эй, отпусти, я не согласна на это!

- Ладно, - хмыкаю. Чуть сбавляю силу. – Будешь сопротивляться, расскажу всё директору.

Затихает.

Быстро же я умею влиять на неё.

- Да чтоб тебя, говн…

- Ну-ну, - останавливаю её. – Ты смотри, у меня сейчас губы замерзнут и тебе придётся их греть.

- Я с радостью зажму твой рот рукой, - выпаливает зло. - И нос. Чтобы ты задохнулся.

Чуть не смеюсь.

Ну забавный зверёк!

Острая на язычок. Иногда очень даже бойкая. Как так вышло, что она стала зверьком? Не просто так явно. Отчего-то мне хочется это узнать. Хотя, уже догадываюсь почему. Слишком скромная со стороны. Ну, натуральная игрушка для битья. К тому же – не из золотой молодёжи. Вот и пристали.

- Ладно, – отпускаю её. – Хватит. Согрелся. Закрой окно.

Птичка подпрыгивает с места и быстро бежит к окну. Закрывает его, а потом поворачивается ко мне, не поднимая взгляда. Только руки на груди скрещивает в защитном жесте.

- Всё? Я пойду. Поздно уже. Мне уроки делать.

Пытается давить на жалость.

Не, так просто я отпускать её не хочу. Но зеваю. Спать хочу. Поэтому машу рукой и проговариваю:

- Давай. До завтра.

Она, кажется, не слышит моих последних слов.

Зря…

Дверь за ней закрывается, и я натягиваю одеяло до подбородка. Так, у меня остался один день, и я решаю провести его с перчинкой.

Маша

– Птицына, - не успеваю выйти из кабинета химии, как слышу голос Голубца. Останавливаюсь, оборачиваюсь. Кажется, я знаю, почему он решил меня окликнуть.

Смотрю на то, как он держит в руках мою тетрадку. Мы остаёмся одни, но мне всё равно неловко. Потому что в курсе нашего разговора.