Девочка Эмина - стр. 51

Я упираюсь руками в его грудь. Ладонь проскальзывает так резко, что собой срывает пуговицу. И я касаюсь горячей кожи Эмина.

Одергиваю ладонь как ошпаренная. И мое тело, отданное зверю на растерзание, начинают сотрясать рыдания. Тело, такое доступное и желанное для зверя. Эмин мнет его как пластилин. Руки сжимает под ребрами, двигается ниже.

Я оседаю на пол, скольжу по двери. Но он поднимает меня и вновь целует. Жадно и больно.

Эмин забывается.

И тогда я начинаю задыхаться. От его рук. От его поцелуев жадных. От страха происходящего.

Тело пробивает судорогой.

Я кричу как раненый зверь.

И Эмин просыпается. Просыпается.

Он глаза впервые открывает. В них - дикий омут. Безумие. Желание овладеть недоступным.

- Моя девочка… - выдыхает шумно.

Руки с тела убирает. Отшатывается от меня как от прокаженной.

Туман в глазах оседает. На его место приходит осознание.

Возвращается человек. Он просит прощения, а я дрожу как от лихорадки.

- Диана, прошу… Не плачь.

Эмин в растерянности. Он не находит слов, а мне слова не нужны.

Мама говорила, что я должна осознать одну вещь. Эмин - мой мужчина. Говорила, что, если я подход к нему найду, он мне звезду с неба сорвет. Все ради меня сделает.

А затем я вспоминаю Кристину. Невинную душу.

И понимаю: он не такой. Он жестокий и беспощадный. И оттого мамины слова кажутся сказкой. А мама – сказочницей.

21. Глава 21

- Диана, прошу… Не плачь.

Я не плачу. Но тело все еще бьет крупная дрожь.

Даже не пытаюсь одернуть платье. Стою перед ним обнаженная. Такая, какая есть. Губы горят огнем, а в глазах не остается место слезам.

Эмин чертыхается, подходя ближе. И тогда я осознаю, что случилось.

По подбородку течет кровь. Алая, жидкая. На грудь падает влажная капля, убегает ниже в ложбинку. Щекочет кожу. Пачкает платье.

Губа кровоточит сильно. Анархист не пожалел приложенной силы. И Эмин не пожалел, целуя жадно.

- Прости, маленькая…

Цедит сквозь зубы, возвращается с полотенцем.

Лицо от слез вытирает, затем кровь. На рану что-то мокрое и мягкое прикладывает.

А затем дает вату с мазью.

Я будто приросла к двери. За ней – конвой мой. Они все слышали, наверное. Крики, мольбы, стоны.

- Идем, маленькая…

Эмин поправляет платье. Вниз его опускает, не нарочно касаясь груди. Меня током простреливает, воспоминания подогревая.

Страшно. С таким Эмином - страшно.

Он заводит меня в ванную. Рана на губе саднит.

Он сажает меня рядом, чтобы я под глазами его была. Велит не убирать вату с лечебной мазью, пока ванну для меня набирает. Пены много становится, по телу сразу тепло разливается. В предвкушении горячей воды.

- Вода теплая, Диан. Идем…

Эмин не дожидается моего ответа. На руки берет осторожно, в ванну ногами ставит. Платье легкое стягивает.

Под ним только тело обнаженное, которое он под пену погружает. Хочется застонать от удовольствия, но я сдерживаюсь. Под теплую воду погружаюсь. Глаза прикрываю…

Эмин что-то говорит. Спрашивает, уточняет.

Я в прострации чувствую его руки, они касаются моих волос. Наверх их забирают, с трудом в пучок стягивают.

- Маленькая… - Эмин хрипит и резко прокашливается, - вату придерживай у губы. Я тебя сам помою.

Не вопрос. Факт.

Сопротивляться бесполезно. С Эмином сопротивляться и бежать даже страшно, это действует совсем противоположно.

У него инстинкты острые. Поэтому я послушно вату прижимаю, пока он моего тела касается. Уже нежно, не больно.