Девочка Давида - стр. 36

– В том и дело, – я горько усмехнулась, – какой из меня врач, если я человека готова убить?

В тот вечер Монарх разозлился.

Все шло не по плану. Он выследил меня и приехал в тот дом, чтобы напомнить о моей жизненной цели.

Чтобы я не забыла о главном:

– Давид Басманов не человек. Он убийца твоих родителей. Ты не ослушаешься меня, Жасмин. Иначе я и мокрого следа от тебя не оставлю.

Мы долго спорили. В любой момент Давид мог вернуться, но Монарху впервые не удавалось убедить меня.

– Убийца, убийца… ты твердишь это много лет! Пусть будет так. Он убийца, но я – нет!

– А кто ты?

Вдруг его губы растянула жестокая усмешка.

Мой учитель наступал. Мне ничего не оставалось, как подавлять в себе панику.

– Ты даже не Жасмин. Ты сменила имя, взяла в руки оружие и попросила меня изготовить яд. Так кто же ты, Жасмин, если не убийца?

Он приблизился вплотную.

– Помнишь, как ты перебирала варианты его смерти?

Я покачала головой.

Помнила.

– Помнишь, как загорелись твои глаза, когда я предложил тебе изготовить яд? Я подумал тогда, что ты славная девочка.

– Пожалуйста, хватит. За что ты так со мной?

Его глаза смотрели на меня с укором и той нежностью, с которой смотрят на щенков. Не на женщину.

Из нас двоих любила я.

А он меня воспитывал.

И когда Монарх подошел ко мне, я вспомнила, как сильно я его любила. До сих пор.

Я хотела прикоснуться к нему, но знала – он не позволит. Он меня никогда не касался.

Верный.

Однолюб.

Не мой.

– Шестьсот секунд мучений, – он продолжал, – шестьсот секунд невыносимой, ломающей боли. Этого хватит, чтобы рассказать Давиду о том, за что ты опоила его этой болью.

– Хватит! – я разозлилась, – я не смогу. Я не такая.

– Еще скажи, что ты святая, Жасмин.

Он рассмеялся, и тогда я заметила:

– Я не хуже, чем твоя жена, Монарх.

Я поздно поняла свою ошибку.

Лишь когда щеку прожгла невыносимая боль. У него была тяжелая рука. Удар сбил меня с ног, коленки тут же стерлись в кровь.

Он ударил меня.

Впервые.

– Ты знаешь о моей любви к ней. Проявляй уважение, Жасмин.

Я заставила себя подняться. Во рту появился металлический привкус, я опустила взгляд.

– У нас был уговор, а он – дороже денег. Цена уговору – жизнь.

Когда Монарх понял, что я сдаюсь, он перешел к угрозам.

И мы оба знали, на что он был способен.

– Сделай так, чтобы я гордился тобой, девочка, – Монарх извлек из кармана стеклянную посуду.

– Что это?

– То, о чем ты просила все годы, – он улыбнулся.

Внутри ампулы протекала желтая жидкость. Он взял мою руку и насильно вложил ампулу в ладонь. А затем крепко ее сжал.

Я проглотила слюну. Она была с металлическим привкусом, и я вспомнила о пощечине.

– Внутри ампулы – достойная месть за твоих родителей, Жасмин. Ты горела этим много лет. Ты хотела уничтожить его. Ты просила меня, и я все достал. Я все для тебя сделал. Отплати мне достойно.

Я погладила холодное стекло и содрогнулась.

Жидкость. Мощная. Сильная.

Шестьсот секунд в ней.

– Я обещал, что подстрахую тебя, когда ты сделаешь свое дело. Ты все подстроишь так, чтобы это выглядело как самоубийство. Это черное пятно ляжет на всю их династию. Им в жизни не отмыться.

Я кивнула. У каждого из нас была своя выгода.

Монарх мстил своему врагу. Между ним и семьей Басмановых когда-то пролегла черная полоса, и я выгодно вписывалась в его план по их устранению.