Девочка-беда для Казановы - стр. 13

— Я понял, — оскалившись, и несколько надменно улыбаясь промолвил. — Ты за мной подглядываешь, маленькая извращенка. Знаешь… — замолчал он на секунду, а затем похабно и отнюдь не по джентельменски сказал, — ты конечно не в моем вкусе, но на раз сойдет.

Желание дать этому нарциссу по роже возродилось еще новой силой и, видит Бог, только метр пропасти между балконами не дал мне этого сделать!

— Т-ты, — заикаясь и злобно зыркая, выплюнула, — в своем уме?! Да будь ты самым последним человеком на земле, я бы и то на тебя не посмотрела! Сдался ты мне!

Вероятно, его задели мои слова, иначе как еще можно объяснить его перекошенное лицо.

— Ну и дура! — прогорланил этот «умный» человек. — Хотя… Чего я вообще перед тобой тут распинаюсь?! — усмехнувшись добавил, а после окинув меня презрительным взором, ядовито произнес, — зря ты отказалась, это был твой единственный шанс узнать, каково это быть с кем-то у кого нет прыщей и кто знает, что делать своими руками.

Мое лицо горело. Я едва ли подавила в себе желание закрыть его руками.

Между тем этот моральный инвалид, с явными признаками спермотоксикоза, глазел на меня так, будто я была добычей. Его гадкие слова казалось клеймом въелись в мою память. Но и этого ему оказалось мало, он решил меня добить

— Купи себе нормальных шмоток, гном. И глядишь и тебе что-то перепадет. Может людей перестанешь бить, подобреешь, — хмыкнул, а затем невозмутимо пожав плечами, развернулся и ушел, оставив меня растоптанную и униженную.

Я всхлипнула, а затем пнула кресло ногой.

— Ну и катись к чертям, козлина! — прошипела, стараясь не придавать значения его грубым словам, а обиде не отразится на моем лице.

4. Глава 4

Даниил

Желания оставаться в этой квартире, которая, должно быть, была проклятой у меня не было.
Все здесь напоминало о женщине, которая ходила на все мои матчи, не пропускала ни одного родительского собрания и была примерной матерью, что вероятно было отличной игрой.
Я был зол. Меня все раздражало, а последней каплей стала наглая девчонка, что поставила мне немаленький синяк. Благо, он был на скуле, а не под глазом. Так я хоть выглядел благородно, а не как гопник с района. Впрочем, Владимиру Олеговичу Разумовскому, который по совместительству являлся моим отцом, было все равно. Для него я бы в любом случае был «позорищем», который только что и делает как портит его безупречный имидж. Тем не менее, он вкладвает в это "позорище" большие бабки.

— Ты куда собрался, паршивец? — весьма грубо раздалось сбоку.
С недовольством я повернулся, а затем, скорее из вредности нежели необходимости, пожав плечами, ответил, словно делая одолжение:

— Домой.

Глаза отца сверкнули будто предупреждая, что я играю с огнем.

— Твой дом — тут, — отченикал он каждое слово.

Я глупо ухмыльнулся, прекрасно осознавая что заостряю конфликт, но я был настроен решительно. Я должен попытаться противостоять ему.
— Был когда-то, — прозвучало весьма дерзко из моих уст.

Мы уставились друг на друга, как два барана. И очевидно, никто не собирался уступать. Пожалуй, в последнее время я действительно был невыносим и груб, однако справится с тем, что кипело внутри меня, было выше моих сил.
Мне нужно выплеснуть куда-то свой негатив, и сейчас удобный случай.