Девичник в космосе - стр. 8
Милата кокетливо надула губки и накуксилась как ребенок. Но ее глаза все так же горели, будто бирюзовые звезды, давая понять окружающим, что блондинка нисколько не обиделась. У подруги вообще, в отличие от меня характер был легкий и необидчивый…
Стейн тогда, за самым первым нашим ужином на борту пятизвездочного космического лайнера «Трион», направлявшимся с богатыми туристами на борту, на знаменитую планету-казино, будто напророчил наше будущее. Ощутив, как во рту в очередной раз стало горько от желчи и отчаянных сожалений, я наклонилась над все еще не убранным умывальником и принялась яростно полоскать рот.
Я тщательно прополоскала рот пять раз. Но отвратительный привкус и не думал исчезать. И я знала почему. Опершись дрожащими руками на край умывальника, с отвращением посмотрела на темноволосую девушку в зеркале. Обычная, ничего примечательного в лице. Глаза, нос, рот, щеки как у всех. Кстати, за время сидения в клетке щеки даже неплохо округлились. Когда я работала, то вечно забывала вовремя и нормально поесть. Часто перебивалась какими-то сухими бутербродами на ходу, зачастую не ощущая вкуса того, что жевала. Три месяца невкусного, но обильного и регулярного питания исподволь сделали свое дело. Глядя на себя сейчас в зеркало, я с отвращением поняла, что щепкой меня сейчас Стейн точно бы не назвал — я округлилась во всех нужных местах. Фигура дышала женственностью. Меня затошнило.
— Ты, Ольга Милоградова, — медленно, с отвращением к самой себе произнесла я, — разжирела на смерти своего любимого и своих друзей! Ты отвратительна!
Внезапно отчаянно захотелось шарахнуть кулаком по зеркальной панели. Расколотить ее, поранить в кровь руки. А потом сидеть и смотреть, как стекает по коже кровь. До тех пор, пока не вытечет вся. Иной судьбы я не заслуживала. Я была виновата в том, что погибли хорошие, достойные граждане Звездного Альянса. Они погибли, а я живу. И даже наслаждаюсь сексом. Господи, какая же я мерзкая! Отвратительная дрянь! Хорошо, что все это случилось до того, как я получила ученую степень. До того, как от меня стали зависеть нормальные люди. Которых тоже могло убить мое гнилое нутро.
Внезапно стало настолько противно смотреть на себя в зеркале, что я почти не глядя ударила кулаком по панели, скрывая в стене умывальник, и выбежала из санблока.
Несколько секунд пришлось просто постоять на пороге, сжав до боли кулаки и тяжело дыша, в попытке унять бушующую в душе тоску, боль и отвращение к себе. Если бы не я, не мой каприз, прихоть, все бы были живы. А теперь… Что ж, я не заслуживаю иной судьбы, кроме как быть подстилкой пирата. Это мое наказание за беспечность и дурость. Смерть в моем случае — слишком легко.
Кое-как совладав с тем, что разрушало меня изнутри, я без всякого интереса оглядела территорию, на которой мне теперь предстояло существовать. Помещение, видимо, должно было соответствовать спальне. Потому что здесь находилось огромное, занимающее большую половину комнатки ложе. Кроме него, здесь в углу еще притулился небольшой стол, больше похожий на помесь книжной полки и старинного бюро. На нем располагался терминал. И вот та самая допотопная клавиатура, щелчки которой меня и разбудили. По монитору лениво перемещался клубок какой-то авангардистой хрени, похожей одновременно на сплетшихся в страстных объятиях змей, стыковочные кишки-переходы и какие-то доисторические шланги. Но едва я тронула клавиатуру, как дисплей моргнул и выбросил мне окошко с требованием ввести пароль. Я разочарованно вздохнула. И сразу же обругала себя дурой. Просто ожидать, что тебя закроют в одном помещении с незапароленным терминалом, мог только идиот.