Девичник в космосе - стр. 34

Приступ лихорадки у Шрама пошел на убыль где-то ближе к утру. Его кожа перестала гореть от слишком высокой температуры, а он сам вытянулся на спине и затих. Словно умер. Даже дыхания не было слышно. Наверное, мне следовало бы испугаться. Хотя бы для приличия. Но я настолько устала и измучилась, что меня хватило лишь на то, чтобы цинично проверить пульс у пирата на шее. Пульс был. Слабый, но размеренный. И вот тогда до меня дошло, что кризис, кажется, позади.

По-хорошему мне следовало сменить на кровати скомканное и смятое постельное белье, взять у Шрама анализ крови и проверить, как там поживают его лейкоциты и антитела, вкатить ему вторую дозу сыворотки, сходить в душ самой, выпить питательную болтушку и лечь поспать. Но сил у меня хватило лишь на самое необходимое. Я сделала инъекцию Шраму, доковыляла до пищевого автомата и заказала себе болтушку, и заставила себя проглотить ее в несколько больших глотков. Я бы и этого не делала. Но мне нужны были силы. Нужно было восстановить баланс собственного организма. Потому что впереди было еще очень много работы.

Допив болтушку, я пристроила, не глядя, куда-то пустой контейнер, не имея сил нести его в утилизатор. И сказав себе, что все остальное может подождать несколько часов, пока я отдохну, без сил свалилась под бок пирату. Отключилась мгновенно. Словно в черную воду нырнула.

***

Спала я, по ощущениям, недолго. А проснулась от неприятного чувства чужого взгляда на лице. Не вскочила только потому, что неожиданно осознала: тело будто деревянное и отказывается мне подчиняться. На мгновение накатила паника. Но уже вместе со следующим ударом сердца включилась память. И я вспомнила и адскую ночку, и болезнь Шрама, и почему я в таком разобранном виде.

— Прости, что разбудил, — вдруг раздался совсем рядом с ухом хриплый, едва слышный шепот. — Не хотел. Но и не смог заставить себя отвести взгляд в сторону. Поспи еще… Тебе это нужно.

Шрам. Очнулся! Меня приливной волной затопило какое-то странное чувство. Будто я сделала очень важное открытие, и вся Вселенная признала его. Глаза распахнулись сами собой, а губы тоже по собственной воле растянулись в улыбке:

— С возвращением! — Я быстро изучила лицо Шрама и невольно нахмурилась: — Как ты себя чувствуешь?

Прежде чем отвечать, буканьер добросовестно прислушался к своему организму, и это порадовало. Хорошо, что ему хватает здравого смысла не бравировать, едва вернувшись от края жизни.

— Жив. В остальном сложно сказать. Наверное, бывало и получше. Но в любом случае я дышу и сердце мое бьется, а это уже немало. Уверен, это целиком и полностью твоя заслуга. — А потом, немного помолчав и испытывающе заглядывая мне в лицо, осторожно спросил: — Трудно пришлось? Что это вообще было?

Шрам смотрел спокойно и уверенно. Словно был хозяином положения. Словно это не он совсем недавно был одной ногой за гранью. И я невольно вздохнула. Скользнула взглядом по потемневшему, какому-то словно обгоревшему лицу и словно вылинявшим сиреневым глазам без малейшего следа болезненной мутности. Последнее порадовало. Значит, я все же все сделала правильно.

— Оля?.. — Мое имя пират выговорил так, что мне невольно захотелось передернуть плечами. Было и невероятно приятно, и как-то неуютно. — Что не так?