Детство. Сборник рассказов - стр. 10
Она вскоре пришла, но, увидев меня за раскрытыми книжками и тетрадками, только похвалила меня:
– Умница. Занимайся, занимайся, – а когда она увидела, что и мусор вынесен, то вообще растрогалась, подошла ко мне и погладила по голове:
– Ты вообще сегодня молодец. Я пойду в детский сад за Андрюшкой, а ты продолжай заниматься. Когда я приду, то мы вместе всё и проверим.
Когда она ушла, то я вздохнул с облегчением: «Фу! Ничего не заметила! Пронесло. Как там дела у Черёмы? Не попался ли он?» – всё донимала меня мысль.
По телефону я набрал Вовкин номер. Трубку поднял Юрка.
– Позови Вовку, – попросил я его. Тот, как всегда, недовольным голосом позвал Вовку.
– Ну как у тебя? – шёпотом спросил я у него.
– Да всё хорошо. Мусор вынес. Меня даже за это похвалили, – так же шёпотом отвечал мне мой подельник.
– Ладно. Если не заметили, то всё хорошо. Давай. До завтра, – и повесил трубку.
Папа всегда приходил поздно вечером. У него всегда было очень много работы. Мама его кормила, а потом он звал нас и рассказывал нам нескончаемую сказку о солдате Иване Ивановиче и его приключениях.
Эти сказки были очень интересными, и на прошедших каникулах я даже записал в тетрадку часть этих сказок. Получилась почти целая тетрадь. Я бы и больше записал, но меня отправили в пионерский лагерь, а потом мы всей семьёй поехали в Сочи. Тетрадка была куда-то закинута, и я о ней забыл. А сейчас папа продолжал эти нескончаемые сказки. Мы с братом заворожённо их слушали и всегда с неохотой воспринимали папины слова:
– Ну, а что было дальше, вы узнаете завтра.
И сегодня сказка закончилась теми же словами. Пришлось опять идти мыться перед сном. Мама увидела розовые пятна на моих руках и ногах и всполошилась.
– Опять, что ли, у Алёши началась аллергия, – говорила она папе на кухне. На что тот ей ответил:
– Посмотрим завтра. Если пятна не пройдут, то отвезу его с утра к Собанову.
Сердце моё так и обмерло. Точно: лупить будут.
Я долго ворочался с боку на бок, представляя завтрашнее разоблачение.
Но утром у меня никаких пятен не было. Мама была просто счастлива. Она только меня допытывала о том, что я ел вчера. Ну, тут моя фантазия ограничений не имела. Я знал, что мне есть нельзя:
– Цахтон с чёрным хлебом и солёные огурцы, а потом шоколадку, – не сморгнув, соврал я.
– Да что же это такое! Я же тебе тысячу раз говорила, что это тебе нельзя, – возмущению мамы не было предела. – Хочешь опять в больницу? Теперь ты уже не у Собанова будешь лежать неделю, а в городе целый месяц! И мы к тебе не сможем приезжать. Целый месяц ты там будешь один, – пугала она меня.
Нет. Туда мне точно не хотелось. И я, заканючив, пустил слезу. На маму слёзы подействовали моментально. Она немного успокоилась и назидательно внушала мне:
– Пообещай мне, что ты это больше кушать не будешь. Только хорошо пообещай. Чтобы я могла тебе верить.
Пришлось обещать всё то, что требовала мама. И это возымело результат.
– А если ты будешь выполнять свои обещания, то мы с папой, когда будем в городе, купим тебе новый альбом для марок и самые новые серии марок.
Ну, за это я вообще был готов на всё. И тогда уже я от всей души клялся, что ни за что на свете не нарушу маминых запретов.
Но пора было идти в школу. Уже стоя в дверях, я услышал, как мама говорила папе: