Детство Чика - стр. 60
– Если хочешь, отойдем, – кивнул Бочо на край поляны, где начиналась стена. Сейчас, когда у него было столько болельщиков, он хотел показать, что он в них не нуждается. Наверное, ему и в самом деле так казалось.
– Как хочешь, – сказал Чик, радуясь передышке, но показывая, что не боится никаких болельщиков.
– Ребя! – заорал Бочо изо всех сил. – Вы стойте здесь, а мы пойдем подеремся!
Он мог это сказать гораздо тише, но он хотел своим голосом напугать Чика. Голос у него в самом деле был внушительный. Главное, он здорово хрипел и даже сипел. Чик его отчасти за этот голос уважал, но не сейчас, когда он его пугал этим голосом.
– Давай! – радостно отозвались ребята. – Мы будем отсюда смотреть, как ты его отколошматишь!
Чик и Бочо решительно направились в сторону стены.
– Чтоб не фасонил со своей москвичкой! – крикнул вслед один из ребят. В его голосе прозвучала вечная слободская ненависть вот к таким чистеньким, хорошо одетым девчонкам, как Ника.
Чику совершенно неуместно полезла в голову какая-то мысль насчет бедных и богатых. Но он ее не успел додумать, да и не хотел додумывать, это она сама полезла ему в голову, когда он услышал голос этого мальчишки.
– Она не москвичка, – услышал Чик просящий мира голос Оника, – она в нашем дворе живет…
– А фасонит, как москвичка, – уверенно сказал тот же голос, и Чику показалось, что он услышал, как тот презрительно цвиркнул сквозь зубы слюной, хотя услышать это было никак невозможно.
– Чик, не бойся, мы здесь! – вдруг пронзительно крикнула Сонька, и голос ее обдал Чика какой-то великолепной волной бодрости, хотя он и понимал, что помощи от своей компании ждать бессмысленно.
Услышав Сонькин крик, ребята с улицы Бочо захохотали, до того им это показалось смешным.
– Лёсик, а-а-сто-рожна, у-па-дешь! – гадливым голосом пропел Шурик и фальшиво захохотал, показывая хохотом, чего стоит Чик и вся его команда.
Чик и Бочо стояли в двух шагах друг от друга. Они еще как-то недостаточно подогрелись для драки. Бочо угрюмо, исподлобья глядел на Чика, стараясь припомнить какую-нибудь старую обиду. Но, видно, обида не припоминалась, и Бочо начинал злиться на Чика за то, что он никак не может припомнить какую-нибудь стоящую обиду. Чик это чувствовал.
– Ха! – вдруг хрипло усмехнулся Бочо, глядя на Чика. Что-то унизительное было в его усмешке.
– Чего смеешься? – спросил Чик и бегло оглядел себя.
– Ха! – усмехнулся Бочо еще более хрипло и добавил: – Посмотри на мои плечи и на свои.
Это была правда. Бочо был куда шире Чика, зато у Чика грудь была намного здоровее, чем у Бочо, и Чик это знал.
– А грудь? – сказал Чик и, набрав воздуху, изо всех сил растопырил ее.
– Что ты мне суешь свою грудь! – страшным голосом захрипел Бочо.
– А что ты мне суешь свои плечи! – ответил ему Чик, собрав все свое мужество. Все-таки Бочо здорово его подавлял своим голосом.
Вдруг Бочо протянул руку и молча приложил ладонь к его груди. Чик прямо растерялся, до того это был страшный и непонятный жест.
– Ты чего меня лапаешь? – в ужасе крикнул Чик. – Хочешь драться – дерись!
– У тебя сердце дрожит, я слышу! – закричал Бочо радостно. – Вот до чего ты меня дрейфишь!
Сердце Чика и в самом деле страшно колотилось. Но какое он имел право дотрагиваться до Чика и слушать, как стучит его сердце?!