Детство 2 - стр. 36
– Да, Сергей Александрович! – Выпрямился в кресле обер-полицмейстер, – Но только показать! Расследование, если будет на то воля Государя, продолжить, но настолько аккуратно, насколько это вообще возможно. А потом ударить разом! К тому времени расставленные на нас капканы изрядно заржавеют, а личности большинства недоброжелателей будут установлены, как и степень их вовлечённости.
– Я доложу ваше мнение Государю, – кивнул Великий Князь.
– Благодарю, ваше Императорское Высочество!
Сев в крытый Экипаж, Трепов обмяк и прикрыл глаза, позволяя себе не думать ни о чём. Вывернулся!
Не искажая факты, обер-полицмейстер интерпретировал их самым выгодным для себя образом, показав ниточки, ведущие ко двору. Никого это не удивит – подумаешь, одной интригой больше! Двор не раз обыгрывался в анекдотах и карикатурах, сравниваясь с гадючьим кублом. Не ново!
А там, зная нерешительность Государя, можно надеяться на постепенно забвение дела. В памяти императора останутся осторожные намёки на участие в сём инциденте лично неприятных ему людей, да память, что недоброжелатели хотели замазать не только его, Николая, но и верного кузена Сергея, а так же преданного слугу Трепова. Да-с… вместе!
Десятая глава
Вкусно отобедав и немного подремав днём, проснулся в самом што ни на есть хорошем настроении, отдохнувший и свежий. Потянувшись с зевком, разбудил Саньку, тут же севшево на топчане.
– Эх! – Зевнул он, – Жить хорошо!
– А хорошо жить ещё лучше! – Поддержал я ево. Умывшись, выскочили во двор, и почти тут же сверху донёсся пронзительный голос Фиры:
– Давайте наверх, мама вкусное к чаю напекла!
На широкой веранде суетилась тётя Песя, накладывая на широкое медное блюдо посреди стола подоспевшую выпечку.
– Кушайте, деточки, кушайте, што ви били здоровы! Молодым и растущим организмам нужно много, вкусно и полезно кушать для строительства клеточков тела!
Она попеременно гладила по голове вкусно пахнущей рукой, то нас с Санькой, то своих. Мелкие Фирины братья ещё не проснулись толком, и лупали на нас сонными глазами.
– В парк? – Поинтересовалась Фира, дуя на чай.
– Угу. В шахматы со Львом Сергеевичем договорился на севодня.
– Я с тобой? – И ресницами хлоп!
– Да хоть с братами вместе, – Благодушно киваю я, – только штоб не слишком близко, а вокруг.
– Ма-ам!?
– Ой, да на здоровье! – Всплеснула руками тётя Песя, – Хоть на каждый день такое счастье! Я своих сыночек очень люблю, но иногда хочется любить их издалека. Сейчас денежек немного на…
– Тётя Песя!
– Ой! – Меня обняли сзаду, вжав затылок в объёмистую грудь, – Я забываю иногда, што ты таки Егорка, а не Шломо! Гуляйте отсюда и то самого вечера! Верните мне их тихими, нагулянными и засыпающими на ходу. Можно даже не очень чистыми, это я с болью в сердце, но таки переживу.
До парка собирались только мы с тёти Песиными, но как-то так оказалось, што ещё до выхода из Молдаванки до нас присоседились пыхтящие и дожёвывающие на ходу што-то вкусное с чесноком близнецы. Затем был Ёсик, Лёвка со своими знакомцами, и ещё целая куча разнокалиберново народу.
– То ли переезд цыгансково табора, то ли парад алле, – Смеялся Чиж, оглядываясь на тянущуюся за нами процессию.
– Скорее уж исход с Молдаванки головной боли и счастья тамошних мамочек, – Философски сказал Ёсик.