Детский психоанализ - стр. 21

и заново вызвал те эмоции, которые он испытал, оказавшись свидетелем первичной сцены с участием своих родителей. Это были эмоции, которым, наряду с другими вещами, он дал выход уже во время второй нашей сессии, когда захотел, чтобы лошади, которых он сталкивал тогда друг с другом, оказались мертвыми и похороненными. Но даже через семь месяцев анализ именно этих материалов оказался незаконченным. Однако ясно, что мои далеко идущие интерпретации, сделанные на достаточно ранних стадиях психоанализа, никоим образом не препятствовали выяснению связей между переживаниями ребенка и его общим сексуальным развитием (и, в частности, выявлению того, каким образом он выстраивает отношения с собственным братом) и не затрудняли проработку соответствующего материала.

Я упомянула вышеприведенные примеры для того, чтобы обосновать мою позицию, основанную на эмпирических наблюдениях, заключающуюся в том, что психоаналитику не следует опасаться делать далеко идущие интерпретации даже на самых ранних фазах анализа, так как материал, имеющий отношение к глубоким слоям сознания, будет выявляться и далее, а поэтому сможет и в дальнейшем прорабатываться еще и еще. Как я уже говорила, предназначение глубоких интерпретаций – открыть дверь в бессознательное, ослабить дополнительную тревожность и таким образом подготовить основу для дальнейшей аналитической работы.

Я все время подчеркивала способность детей к спонтанному переносу. До какой-то степени она объясняется существенно более острой тревожностью, которую ощущают маленькие дети по сравнению со взрослыми, и их большей готовностью реагировать на что-то с этой большой тревожностью. Одной из важнейших, если не самой главной, психологической задачей, с которой ребенку надо справиться и которая требует от него основных затрат ментальной энергии, является необходимость научиться тому, как справляться с собственными страхами. На уровне своего бессознательного ребенок поэтому в первую очередь оценивает объекты, с которыми имеет дело, на предмет того, будут они смягчать или вызывать тревогу; и, соответственно, он станет относиться к таким объектам с положительным или отрицательным переносом. Маленькие дети, чья предрасположенность к тревожности очень велика, как правило, немедленно выражают свой негативный перенос в виде нескрываемого страха, в то время как у несколько более старших, особенно уже вошедших в латентную фазу, негативный перенос чаще принимает форму недоверчивой скрытности или простой неприязни. В борьбе со своими страхами, связанными с ближайшими к нему объектами, ребенок становится склонен относить их на более удаленные объекты (так как такой «сдвиг» является одним из способов борьбы со страхами) и видеть в них материальное воплощение его «плохой» матери и «плохого» отца. По этой причине ребенок с сильным неврозом, который чувствует себя в опасности большую часть времени и который поэтому постоянно «оглядывается» на свих «плохих» мать или отца, будет всегда реагировать на любого чужака со страхом.

Мы никогда не должны забывать о готовности маленького ребенка реагировать страхом, что также в некоторой степени характерно и для уже подросших детей. Даже в случаях, когда в начале психоанализа они выказывают свое позитивное отношение к происходящему, мы всегда должны быть готовы к тому, что негативный перенос может проявиться очень скоро; точнее, тогда, когда мы коснемся тех моментов, на которые особо влияют их комплексы. Как только аналитик почувствует малейшие знаки появления негативного переноса, он должен сделать все, чтобы аналитическая работа в этот момент не оказалась прерванной, чтобы понять создавшуюся ситуацию, связав ее со своей личностью и своими действиями, и одновременно попытаться с помощью своих интерпретаций «выудить» из прошлого те объекты и ситуации, которые могут стоять (для пациента. –