Детский психоанализ - стр. 16

В самом начале нашей с ним первой сессии Петер брал игрушечные вагончики и машинки, сразу расставлял их одни за другими, а затем – рядом друг с другом. Потом он несколько раз менял их расположение. В процессе он взял два игрушечных конных экипажа и стукнул их между собой так, что лошадиные ноги ударились друг о друга, и сказал: «У меня новый младший брат Фриц». Я спросила его, какое отношение к этому имеют конные экипажи. Он ответил: «Это нехорошо», – и на мгновение прекратил сталкивать их между собой, но скоро продолжил это занятие. Затем он столкнул две игрушечные лошадки таким же способом, как и раньше, – чтобы копыта ударились друг о друга. После чего я сказала: «Смотри, эти лошади – это два сталкивающихся человека». Его первая реакция на это была: «Нет, это нехорошо», а затем он сказал: «Да, это два человека сталкиваются друг с другом», а затем добавил: «Эти лошади тоже столкнулись друг с другом, но теперь они пойдут спать». Потом он завалил их кубиками и сказал: «Ну, теперь они совсем мертвы; я их похоронил». Во время второй сессии он поначалу также выстраивал машинки и повозки двумя способами – в длинную колонну и в шеренгу; при этом он опять стукнул два игрушечных вагончика между собой, а затем и два паровозика – как и в прошлый раз. Потом он поставил двое игрушечных качелей рядом друг с другом и, указав мне на их внутренние подвижные элементы, которые висели и раскачивались, сказал: «Смотри, они теперь свисают и ударяются». С этого момента я перешла к попыткам интерпретации. Указав ему на «свисающие» части качелей, паровозики, вагончики и лошадки, я сказала, что в каждом случае эти игрушки – это два человека, его папа и мама, ударяющиеся друг о друга своими «штуковинами»[34] (это словечко он использовал для обозначения гениталий). Он возразил: «Нет, это нехорошо», но затем, снова столкнув повозки друг с другом, сказал: «Вот так вот они сталкиваются своими штуковинами». Сразу после этого он заговорил о своем маленьком братишке. Как мы уже видели во время нашей первой сессии, за его ударами двух вагончиков или лошадок друг о друга следовали его упоминания того, что у него появился новый маленький братик. Поэтому я, продолжая свои интерпретации, сказала ему: «Ты подумал про себя, что папа и мама ударились своими штуковинами, в результате чего появился твой маленький братик Фриц». Тогда он взял еще один небольшой игрушечный экипаж и столкнул все три игрушки друг с другом. Я предположила: «Это твоя собственная штуковина. Ты тоже хочешь стукнуться своей штуковиной со штуковинами твоих папы и мамы». После этого он добавил в игру четвертый экипаж и сказал: «Это Фриц». Затем он взял две маленькие тележки и «прицепил» каждую на свой «локомотивчик»[35]. Он указал на лошадку и повозку и сказал: «Это папа», поместил рядом такую же игрушку – «Это мама». Указав еще раз на «отцовский» экипаж, сказал: «Это я». А далее, ткнув в сторону «материнского» экипажа: «Это тоже я», продемонстрировав тем самым свою идентификацию с обоими родителями в коитусе. После этого он несколько раз столкнул между собой две маленькие повозки и рассказал мне, как он и его маленький брат пустили двух цыплят в свою спальню, чтобы они сами смогли угомониться, но те столкнулись и плюнули «туда». Но он сам и Фриц, добавил Петер, «не были озорными уличными мальчишками и не плевались». Когда я сказала ему, что эти цыплята были его и Фрица «штуковинами», сталкивающимися друг с другом и плюющимися – мастурбирующими таким образом, он, после преодоления небольшого внутреннего сопротивления, согласился.