Дети земли и неба - стр. 25
Капитан согласился с тем, что женщина была одна. Одна, на маленькой лодке. Стреляла из лука в темноте, как и утверждалось. Явно совсем еще ребенок. Девчонка, могут сказать некоторые, посрамила Серессу. Так и скажут, понимал герцог. Уже должны говорить. Необходимо будет заняться этой стороной происшествия. Но пока что…
Он еще держит под контролем свой Совет. Не каждый избранный герцог Серессы был на это способен, но Риччи знал, как поддерживать сторонников и утихомирить потенциальных противников. Полезно знать, кто они. Кто с большим, чем другие, нетерпением ждет, когда он покинет свое кресло.
Он прочистил горло, поднял ладонь и заговорил. Его предложения отличались прямолинейностью. Совет Двенадцати без промедления отдал приказ соответствующим образом наказать капитана Дзани, а капитана Эрилли оставить в занимаемой им должности и похвалить за правильное поведение.
Оба эти постановления должны были возложить всю ответственность на одного человека, это было важно. Слуги любого правительства способны допускать ошибки. Все они смертны на этом свете, окруженном тьмой. Правителей судят по тому, что они предпринимают, когда узнают о неудачах.
Герцог очень точно просчитал остальную часть своего плана, пришедшего ему в голову, когда он начал говорить. Капитану Дзани следует отрубить обе руки за печальную ошибку и прискорбную гибель хороших людей от рук варваров. Герцог очень надеялся, что капитан выживет. Необходимо, чтобы его потом видели, иначе эффект от наказания пропадет. Его наказание должно уравновесить и свести к нулю то, что сделали или попытались сделать сеньянцы, искалечив шпиона.
«Возможно, вы предпочитаете выступить против Серессы? Это неразумно». Необходимо, чтобы все народы это поняли, неважно, кому они поклоняются – Джаду, звездам Ашара или даже лунам киндатов. «Какого бы триумфа вы ни добились на коротком отрезке событий, все может измениться и нанести вам ужасный урон, не успеете вы и глазом моргнуть».
Таково послание, которое должно прозвучать из этой палаты.
Двух капитанов увели в разные стороны: одного с эскортом из дворца на площадь Джада, другого через маленькую дверцу за спиной герцога, через мостик, потом вниз. Оба, к счастью, молчали. Дзани – от слепящего ужаса и отчаяния, оглушенный, словно теленок молотком, второй капитан, весьма вероятно, от леденящего душу осознания того, какой могла быть его собственная судьба. Он выйдет в весеннюю ночь и посмотрит вверх, на луны, плывущие в облаках. Возможно, пойдет в святилище и помолится.
В палате возникла пауза, потом спад напряжения, зазвучали тихие голоса. В его Совете есть люди, которые думают о том, что должно произойти за тем мостиком с решетками на окнах. Люди вставали из-за стола, потягивались. Герцог взглянул на своего личного секретаря. Тот подал почти незаметный знак, и двери открылись, впуская слуг с едой и новой порцией вина. Совет Двенадцати, как правило, не собирался по ночам, но таких случаев было достаточно, чтобы выработалась определенная процедура. Они поедят до того, как прикажут привести следующего человека.
К сожалению, как доложил личный секретарь шепотом, стоя рядом с герцогом, с этим следующим, кажется, возникли затруднения. Он пока не явился.
Секретарь шепотом высказал предложение: можно внести изменение в порядок рассмотрения дел, пригласить другого вызванного в Совет человека.