Дети Зари. Книга третья. Песнь жар-птицы - стр. 24
– Раз Элинор так сказала – значит, точно ждёт, – твёрдо сказал Тобиас.
– Ты думаешь?
– Уверен. Я провёл с ней всего три дня, но кое-что успел понять: она отвечает за каждый свой шаг, за каждое слово – буквально каждое! – Тобиас резко сел, и его макушка показалась над травой: в тёмных кудрях торчало несколько былинок – женившись, он сразу перестал стричься под ноль. – В восточных учениях есть такое правило: каждое движение человека должно быть осознанным. Правда, это мало у кого получается… А твоя Элинор именно такая.
– Спасибо, брат.
Вик никогда не говорил о своих переживаниях, хотя в действительности отчаянно нуждался в поддержке. Слова, сказанные Тобом об Элинор, для него много значили. Правда, со стороны могло показаться странным, что никто из близких не допускает вероятности трагического исхода – они просто чувствовали, что Эль жива. Где она, что с ней – об этом никто понятия не имел, даже Эмилия, у которой всегда была сильная чувственная связь с дочерью, пусть та и не являлась её родным ребёнком. Они жили надеждой, стараясь не думать о худшем…
– Ну а ты, Клим, о чём размышлял? – спросил Тобиас.
Во время их с Виком диалога Клим молчал. Он вообще был не похож сам на себя: не дразнил Тоба за его вечную серьёзность, не отвечал остротами на каламбуры Вика. И длилось это со вчерашнего вечера. Причин, по разумению приятелей, могло быть две: либо Клим впал в глубокое раздумье, узнав, что является Смотрящим Сквозь Время; либо он впал в глубокую тоску, вновь повстречав свою первую любовь. Вику и Тобу хотелось думать, что верен первый вариант.
Как оказалось, зря надеялись.
– Я думал о Надин, – после секундного колебания ответил Клим. И снова умолк.
– Полтора года прошло, брат, – осторожно проговорил Вик. – Может, пора её отпустить?
– Так я и отпустил – ещё тогда, полтора года назад, – спокойно ответил Галицкий. – А до этого да, пробовал удержать: понимал, что как только ослаблю хватку, её унесёт далеко и надолго! Затянет в первый попавшийся водоворот… Что, собственно, и произошло.
– Не понимаю, какой смысл удерживать человека от того, куда его тянет? Тем более, такого, как Надин. Она у нас барышня своевольная и свободолюбивая, к тому же дико творческая!
– Да они у нас все такие – своевольные и творческие! – парировал Клим. – Даже ваша тихоня Ева! Вон Тобу пришлось целую школу у себя дома устроить, лишь бы любимая была всегда под боком…
– Знаешь, корпеть часами в мастерской над облезлой брошкой, превращая её обратно в шедевр ювелирного искусства – это очень далеко от песен и плясок на сцене! – заступился за жену Тобиас.
– Вот именно, – Клим криво улыбнулся, – Надин всегда рвалась на сцену. Ей хотелось мировой славы – да ещё такой, чтобы перещеголять родителей, доказать всем, что она не хуже. Но даже с этим я готов был мириться… пока не выяснилось, что я попросту не соответствую её имиджу! Ну, нет так нет – я и сам понимаю, что не гожусь в бойфренды теледиве…
– Вы просто очень разные, Клим… – начал Тобиас.
Но друг его резко прервал:
– Вот только не надо больше разговоров о разности, прошу вас! Мне мать уже уши прожужжала своим «Твоё от тебя никуда не уйдёт». И Рауль туда же: «Вы не созданы друг для друга…». Но я-то чувствую иначе. Не просто чувствую – знаю!
– Что знаешь?