Дети Зари. Книга третья. Песнь жар-птицы - стр. 13
– Ты не поверишь, наш Клайд – чистокровный керн-терьер! – мягко улыбнулся Тобиас. – Это нам сказал один из гостей, который сам занимается разведением собак этой породы. Говорит, керны – настоящая гроза мышей и крыс!
– А местных кошек ваш охотник не достаёт? – спросил Виктор, всё так же насмешливо глядя на миниатюрную собачку.
– Не-а. Бонифаций с первого дня привил ему уважение к семейству кошачьих.
– А всё благодаря нашему Барбосу – его школа! – Вик улыбнулся, вспомнив первое знакомство сенбернара Галицких с рыжим котом Барбосом, считавшим себя хозяином Эрхарт-холла. – Бонни и Клайд – это вроде из какого-то старого фильма про гангстеров*? – припомнил он.
*Бонни и Клайд – легендарная парочка грабителей банков, действовавшая в Америке в начале 30-ых годов ХХ века, во времена Великой депрессии.
– Есть и фильм про них. Но это реальная история о жизни и любви…
– Очень романтично! – скептически заметил Клим. – Особенно учитывая, что те двое плохо кончили, причём будучи едва ли старше нас… А наш Боня – пёс правильный, хорошо воспитанный, и вашего Клайда дурному не научит, да, собаки?
Собаки отозвались дружным дуэтом: один басом, второй фальцетом.
Тоб разлил кофе по кружкам и тоже устроился за столом напротив ребят.
– Ну что, может, уже достаточно танцев с бубнами? – спокойно проговорил он, отхлебнув несколько глотков. – Признавайтесь, зачем пожаловали?
Всё-таки младший Кауниц был человеком дела, не смотря на художественные наклонности, и предпочитал действовать быстро.
– Мы с отцом кое-что выяснили, вернее, предположили, – начал Виктор, видя, что Клим ещё колеблется. – Возможно, где-то на территории России есть ещё один вход в Дхам, ещё не закрытый – все известные входы, как вы знаете, разрушены. И есть большая вероятность, что это как-то связано с Мастером Илларионом.
– Который, как считает твой отец, вряд ли погиб при пожаре много лет назад, – с пониманием кивнул Тобиас. – Помню, Элинор тоже верила, что Илларион легко мог спастись – у него ведь была фибула, та самая, что после деда досталась мне… И он, Великий Мастер, наверняка умел ею пользоваться, в отличие от нас с вами…
– Но он мог умереть позже, даже просто от старости – времени-то уже вон сколько прошло! – возразил Виктор.
Тут жалобно скрипнул массивный табурет: это Клим резко дёрнулся.
– Ваш старец точно не погиб. И не умер от старости.
Виктор и Тобиас дружно округлили глаза.
– Великий Мастер Илларион жив по сей день… – тихо добавил Клим.
В следующее мгновенье дверь в кухню распахнулась и вошёл Лоренцо с тяжёлым ящиком в руках. Он со стуком поставил ящик на пол и перевёл недовольный взгляд с ребят на опустевшую тарелку.
– Вообще-то ужин через час, – проворчал повар. – А вы аппетит перебиваете!
– Мы только выпили по чашке кофе, Лоренцо, – извиняющимся тоном сказал Тобиас. – И уже идём переодеваться к ужину!
– Да-да, конечно! – Виктор поморщился, вспомнив разговор с Надин, и быстро встал.
Клим не спеша поднялся следом.
– Лоренцо лучше не злить, а то без сладкого оставит! – выводя гостей из кухни, сказал Тобиас, но так, чтобы повар услышал; на лице итальянца расплылась довольная ухмылка. – Давайте спокойно поговорим о делах после ужина, – добавил он вполголоса.
– Тогда внизу, в архиве, – предложил Клим.
Хозяин дома согласно кивнул.