Дети Вольного Бога. Последний Белый Волк. Книга вторая - стр. 23
Я перепрыгивал через ступеньки, что вились меж этажей, рассматривал темные своды и маленькие витражные оконца. Все казалось правильным, злость на Эличку стихала, с каждым днем, проведенным рядом с ним, я злился меньше и меньше. Раньше считал его глупым, избалованным и жестоким мальчишкой, возомнившим себя пупом земли, а сейчас – жалел. Когда он нервно барабанил дрожащими пальцами по столу, когда морщился и под глазами пролегали морщинки – следы бессонных ночей, когда голос его срывался в хрип, а панический ужас отражался во взгляде. Я жалел его. По-настоящему.
Мне, наверное, никого никогда не было так жаль. Временами я думал, что жалеть кого-то, кроме сестры, не умею. Элиберу сочувствовать было проще. Как будто я впервые жалел и самого себя тоже.
Я вспоминал, как он рыдал в тот день, когда я пришел его убить. Даже стыдно после этого над ним измываться, пусть он и отрицает порой слишком очевидные вещи. Дурак дураком, на первый взгляд, но нитями я чувствовал, как Эличка страдает, как таращит от него недоверием и тревогой.
Помнится, я обещал полюбить своего врага, если придется.
По служебному коридору вовсю рассекали служанки и слуги. Готовились к ужину, таскали на кухню бочки с рябиновым вином, сновали с подсвечниками и тяжелыми корзинами, наполненными мясом. Вся эта суета приковывала мое внимания, а оттого я и не заметил, как напротив меня возник из ниоткуда Сигурд. Я даже вздрогнул от неожиданности и окинул долговязого светловолосого стражника опасливым взглядом. Сигурд же прогремел доспехами и внезапно опустил руку в железной перчатке на мое плечо. Ну как опустил… Скорее грохнул. Так, что я еле удержался на ногах от тяжести стали.
– Ривер, король освободился?
– Вроде, да. Только он не совсем в себе. Опасался бы я на твоем месте к Элиберу заходить. Что ты хотел ему сказать? Могу передать.
Окидываю взглядом его вспотевший лоб. Стражник нервно прикусывает губу, разжимает стальную хватку на моем плече и чешет свою макушку. Вши у него что ли? Опасно. Этих тварей я терпеть не мог. Личинки в волосах – страшная история. Когда башка постоянно чешется, не сосредоточишься на важных делах. Слух притупляется, да и зрение. Остается только постоянное раздражение в волосах.
А может, Сигурд просто слишком нервный. Какой король, такой и народ.
– Там проблема. С Кали, – серьезно произносит королевский гвардеец, – Он кушать отказывается.
Не удерживаю смешок.
– Ты бы от Элибера живым не вышел.
– Да… Вот только кушать он отказывается то, что мы ему предлагаем. Сказал, что ему надоели тюремные харчи, и он…
– Найдет пропитание себе сам, – доносится из-за спины Сигурда звонкий голос, и по шее у меня разбегаются мурашки.
Из-за плеча стражника выглядывает жуткая тварь, которая совсем недавно раскачивалась на виселице, как на качелях. Вид у него пугающий, с губы стекает кровь, леденящая улыбка обнажает острые зубы, на шее пульсируют вены, кажется, можно измерить пульс, лишь взглянув на них.
Машинально сжимаю рукоять Поющей стали, спрятанной под сюртуком, и догадываюсь, что если вдруг Бог кинется на меня, ножик вряд ли станет моим спасением.
Лицо Сигурда зеленеет на глазах и вытягивается от ужаса. Как бы он тут не лопнул.
– Ты что… человека сожрал? – выдавливаю я, ощущая, как подгибаются ноги, и даже не удивляюсь, что страх это не мой. Элибер здесь. Подсматривает моими глазами.