Дети Универсума. Книга 4. Долина чужих сновидений - стр. 15
Лицо юноши побагровело от злости, а от обиды проступили слезы. Нолан виновато опустил взгляд и едва слышно промолвил:
– Мне жаль, Оуэн… Искренне жаль…
– Засунь свою жалость туда, где солнце не светит! Иди! Спасай этот треклятый мир! Только меня больше не тревожь! Видеть тебя не желаю!
Оуэн отключился. Нолан тупо взирал на темный экран телевизора. Недавно обретенное журналистом счастье стремительно улетучилось, не удосужившись оставить прощальной записки.
– М-да, – придя в себя, изрек Нолан. – Классно поговорили…
Глава 2. Невидимый фронт
Ныка пробирался к цели сквозь огромную толпу. Океан тел нередко служил лесовику превосходной маскировкой. Прятаться у всех на виду – особое искусство. Им Ныка овладел в совершенстве. Тесные улицы Великого Кантора ежедневно забивались тысячами прохожих, как сосуды тромбами. Здесь собирался всякий народ: одетые с иголочки бизнесмены, шедшие с тренировки в спортзале качки, всегда полуголодные студенты, офисные работники в чистых белых рубашках, женщины с колясками, музыканты с зачехленными инструментами, сомнительные ребята в серых толстовках… Мужчины и женщины. Люди, визы, лесовики и марси. Молодые и старые. Высокие, низкие и средние. Полные и худые. Красивые и невзрачные. Спешащие по делам и просто гуляющие. Зажиточные и бедные. С татуировками и без. Уткнувшиеся в ручные гаджеты и обзаведшиеся более удобными очками дополненной реальности. Прагматики и мечтатели…. В столь пестрой массе затеряться ничего не стоило даже обладателю примечательной внешности. Ныка, впрочем, к таковым не относился. Да, он был лесовиком, что само по себе не так уж обычно, ведь куранямы в процентном соотношении на острове Королей продолжали составлять этническое меньшинство. Однако в абсолютных цифрах их численность была внушительной. По данным переписи населения от 402 года Эры Порядка примерно десятая доля жителей Великого Кантора приходилась на лесовиков, а это около миллиона граждан, не считая незарегистрированных нелегалов. Забавно, но люди по-прежнему воспринимали низкорослых мохнатых гуманоидов как некое временное явление хотя уже просуществовали бок о бок с ними добрую сотню лет и все еще испытывали определенные трудности, когда возникала необходимость отличить на глаз одного лесовика от другого. Последнее обстоятельство Ныка рассматривал в качестве отличного подспорья в работе. Задайте вопрос первому попавшемуся человеку: «Как выглядел тот скрывшийся с места происшествия лесовик?» Скорее всего, вы получите ответ по типу: «В смысле, как выглядел? Как обычный лесовик! Ростом метр с кепкой. Весь шерстью покрыт. Уши как лопухи. Нос длинный». Особые приметы? «Ты че, глухой, сказано тебе: уши большие да нос длинный». Таким образом следствие заполучило бы ценнейший словесный портрет, соответствующий… хм… где-то полумиллиону представителей взрослого мужского населения столицы Кантории – иначе говоря, круг подозреваемых сузился бы не особо. А при профессии Ныки того и требовалось. Чем же он занимался? Да так. Обыкновенным промышленным шпионажем на самом высочайшем уровне. И мы с вами весьма удачно застали Ныку за делом. В тот момент он следовал за коротко – ввиду наметившейся лысины – подстриженным человеком в темных ДР-очках, синих брюках, черном пиджаке и красном галстуке. При себе господин имел дорогой серебристый стальной дипломат с несколькими степенями защиты от взлома. Содержимое кейса безусловно представляло известный интерес. Не могу сказать точно, какие ценности хранились в чемодане. Может, секретные документы или чертежи, а может, прототип нового изобретения. При любом раскладе Ныка присматривался не к дипломату, а к человеку, дипломат несшему. В обязанности лесовика входило проникновение на один хорошо охраняемый объект, для чего требовалось заполучить особую ключ-карту, отпечатки пальцев и снимок сетчатки глаза. Владельцем всех трех компонентов и был мужчина с кейсом.