Дети страха и другие ужасные истории - стр. 20
– Ты ненормальная? – яростно зашептал ей в глаза Тинтин. – Ты же ее убьешь!
– Убирайся! Ты мне не нужен, урод хохлатый!
Оскорбление Тинтин пропустил. Чуть склонившись, он смотрел на Нинку. Глаза его бегали, губы он поджимал, придумывая и меняя начало предложения. Там наверняка были и ругань, и пожелания, и угрозы. Но сказал он другое.
– А я за лопатой пришел! – прошипел он. – Мне ее отдать нужно!
– Потом отдашь!
– Сейчас! – Он все решил.
Нинка взбесилась. До белизны перед глазами. Как же она ненавидела сейчас Тинтина. Вот он стоял, смотрел на нее и мешал. Он только и мог, что мешать!
– Подавись своей лопатой!
Нинка перекинула черенок лопаты ему в руку. От безысходности, от того, что ничего не получается, что ей вечно устраивают проблемы, что постоянно находятся умники, говорящие свое, что развлечения всегда портят вот такие типы с хохолками, она пошла прочь, возмущенно взмахивая руками. Она слышала, как Тинтин несколько раз всадил лопату в землю. А потом опять заорала кудрявая. Может, ее, и правда, сначала надо было убить?
Нинка продолжала идти. Пусть хоть изорутся там. Кудрявая замолчала. Наступила тишина. Это даже интересно. Нинка обернулась.
Под дубом стояла Лана, вожатая с приятным круглым именем. Лицо у нее было уже даже не зверское. Она была бледна, глаза в пол-лица, а другую половину лица занимал рот. Он был распахнут. Лана, вероятно, тоже орала, но Нинка ее почему-то не слышала. Рядом с Ланой стояло несколько мелких, а в стороне Пося с мрачностью во взоре. Нет, не мрачностью. Постная у него была морда.
– Идиот! – наконец внятно произнесла Лана, подошла и занесла кулак над Тинтином.
Нинка фыркнула, попыталась сдержаться, но все же засмеялась в голос. От хохота, от осознания всего произошедшего, она упала на колени и стала биться лбом о землю. Вот теперь ей было весело. Очень весело.
Когда первый приступ смеха прошел, Лана уже волокла Тинтина прочь. Мелкие бежали за вожатой. Бодро вскочившая кудрявая выбирала из рассыпанного чубушника самые красивые цветы. И только Пося шел в обратную сторону. Шел к Нинке.
– Ты чего? – спросил он.
Нина уперла кулаки о землю перед собой. Было колюче, но как-то уже неважно.
– Думала, скучно будет, а тут – бодряк.
– Ничего же не получилось.
– Не переживай, – Нинка села, отряхнула руки, стукнула по коленям, сбивая землю. – Она к тебе больше не полезет. Она вообще больше ни к кому не полезет. Мы ее похоронили. Все теперь будет по-другому.
Тут Нинка кое-что вспомнила, о проклятье, которое стоило зарыть, и резко посмотрела на яму.
– Ты давай, это… к себе в отряд, – прошептала она.
Надо было вставать. Ноги не слушались. Тело одеревенело. Она могла только смотреть на покрытую простыней могилу и видеть, что там кто-то лежит.
– А ты? – сопел Пося.
– А мне еще убрать тут надо. Простыню там… все дела.
Пося тормозил. Захотелось его стукнуть. Какого лешего он стоит?
– Она испачкалась, – пробормотал мелкий.
– Ничего. Иди. На обеде встретимся.
Пося пошел спиной вперед, нехотя переставляя ноги. Он все еще с сомнением смотрел на Нинку. Словно она могла в одно мгновение еще преобразиться, став феей в шелковом розовом платье с прозрачными крылышками. Наивный. Чудес в этом мир не завезли, и Нинка не была феей. Она просто сидела на земле в шортах и черной футболке, и лак на ее ногтях был сбит.