Дети пустырей - стр. 18
Примерно в половину одиннадцатого, прикончив кейс, мы отправились в ближайший бар. Музыка там, кстати, оказалась неплохая. Попив пива и потанцевав, пошли дальше бродить. Зашли, как помнится ещё в один бар. Посидели в уголке немного, Витек уже клевал носом, Гаврила был без настроения, весь где-то витал в своих мрачных размышлениях. Аскен вообще ушел с девушками знакомиться, а мне осталось лишь молча наблюдать за всеми.
И только в третьем часу ночи, громко напевая песни и пугая собственную тень, мы взяли курс на сонное царство. Тогда лишь фонари на улицах стали нам встречными прохожими. Мы ввалились к Сереге и сразу же завалились спать.
Помню, как просыпался в шестом часу. Сходил в санузел и зашёл на кухню. Там сидел Гаврила и продолжал пить.
– Костыль, – пробурчал он, увидев мою физиономию в дверном проеме, – что с твоим братом?
– Родители взяли потребительский кредит в сбербанке. Машину брата отец продает. Матушка созвонилась с родственниками, вот и все. Дядя из Иркутска ждет этого оболтуса к себе на участок. Завтра поездом отправляем его на вахту в Сибирь, газопровод прокладывать, щебень таскать, в общем, кредит отрабатывать, – с горем пополам промямлил я в ответ и присел за стол напротив друга.
Мы покурили, обсудили некоторые мыслишки. И всё.
Странный необычный день. Спокойный, вот это и было непривычным. Как, оказывается, бывает, странно не когда что-то произошло, а наоборот, настораживает, когда ничего не произошло.
Я отправился дальше спать, а он так и остался со своими думками на кухне.
Вертолеты летали в моей голове. Я долго не мог уснуть и переваривал некоторые моменты последних дней, пытаясь понять, сопоставить.
Ерунда вся в чём, в том, что Гаврила с виду такой обезбашенный. С чужими, незнакомыми он бес комнатный. А внутри он ранимее всех нас, вместе взятых. Он ребёнок с чистой душой по сравнению с другими парнями. Как его не коробило, не штормило в жизни, он сохранил много себя настоящего. Человеческого, что ли. Раскрывается он редко. Научился быть в маске злого, буяна, бездушного вожака стаи. Он совершенно сам вырос, самовоспитался, что ли. Без всяких подвязок, без участия отца и брата. Где-то в голове звонко бдзинькнуло и вот он такой. При этом он не махает понтами, дешевизной. Он знает, что за ним люди. Но даже я не знаю толком никого, он про них не любит говорить. Я понимаю, этот вопрос доверия. Я обижался раньше, пока не понял, тут дело не в доверии и дружбе, так положено.
В любой канители он за нас. А если кто из своих неправ оказывается, то от Гаврилы сам же и огребет, все по справедливости.
Правила улицы нужно знать и соблюдать. Единственное меня смущает, что он слишком серьезно ко всему относится. А люди, есть люди. Я более чем уверен, среди тех, кто сегодня его окружает много не настоящих, мелких и пакостных. Сейчас мило улыбается и клянется, а чуть что случись и предаст, кинет.
Но его бесят все эти грязные выходки горожан. Отморозков много. Кто говорит, что мы такие. Гав держит парней в узде. На всё, свои понятия. Но он чтит старших, в обиду не даёт мелких и нас пытается так жить научить. Верит в какого-то своего бога и нас к этой вере ведёт. Бог в каждом из нас, как он говорит. Мы сами выбираем, решаем. Боги мы или дьяволы.
Его подруга, Ирина, пытается отучить его от улицы и не может. Он говорит, не будет компании, не будет силы. Один в поле не воин. И какой бы он резвый не был, жену и детей будущих, невозможно в одиночку защитить в серьёзной ситуации.