Дети пустырей - стр. 15
Тот стоял возле витрины и пытался сообразить, что делать дальше.
– Свали отсюда, пока он не разбушевался, – заорал я этому телу.
Не сразу, но он врубился и исчез из поля зрения.
Мы подошли к кассе.
– Нам все это и пару зажигалок, – обратился я к довольно симпатичной девушке, через плечо какого-то мужика, который уже оплатил покупку, но не успел отойти. Затем мы оба прислушались к его словам.
– Я тебе говорю, какого лешего ты мне бутылку так открыла? Поменяй…
Из-за моего плеча высунулось недовольная физиономия Гаврилы.
– Тело! – раздраженно воскликнул он.
Мужик обернулся.
– Ты все купил? – Гаврила посмотрел на бутылку и заметил надколовшееся горлышко.
– Да, но…
– Товар тебе дали? – вмешался я.
– Да. Ты посмотри…
– Вали отсюда. Он очень злой, – повысив тон, продолжил я.
И он послушал, наконец-то что-то осознал, схватил бутылку и направился к дверям.
Всё бы ничего, но я Гаврилу много лет знаю. Уж слишком спокойный внешне он был. А в душе у него кипело. Это я чувствовал. Его эмоции недолго держались. А если кто-то нахамил, то это уже все, вопрос решен, он попал. Как его наказать, тоже неслабый вопрос. Но Гаврила всегда находит способ. Спускать на тормозах нельзя. Хотя нет, можно и порой нужно, но мой друг, к сожалению, так не умеет.
Мы купили, что хотели, и уже выходили из кафе, когда Гаврила отдал мне пакет и побежал между кафе и прудом.
Это надо видеть. Так на словах сложно передать.
Я успел завернуть за кафе, за мной тут же увязались Витька и Серега.
В конце панельного дома, что находился рядом с кафе, мы увидели Гаврилу, подбегающего к двум мужчинам. Одному он весьма эффектно всадил с лету в лицо, а второй, тот, что был в магазине, опешил от неожиданности и тут же, получив удар с локтя, приземлился рядом с приятелем.
Он начал вставать, когда Гаврила стал методично бить его ногами, а затем кулаками в голову, в спину, в поясницу.
Мы оттащили его только спустя пару минут. Он буквально рычал и плевался слюной, словно бешеная собака.
И напоследок он всё ещё разъярённо кричал мужику.
– Только попробуй ещё при мне грубить людям! Понты свои дешевые кидать, терпила!
Всей компанией мы быстренько ушли подальше от пруда, в район аквапарка и уже там, в одном из сквериков сели пить пиво. А наш Гаврила ещё часа два возмущался.
Впрочем, остаток вечера прошёл спокойно. На удивление.
Уже смеркалось, когда мы довели Серегу до дома, а сами втроем Витек, я и Гаврила отправились к Ирине.
Затем дошли до подруги Гава и ещё часа три вместе пили пиво, то в комнате, то на кухне. Затем уснул Витек, прямо в гостиной, на паласе. Ирина смотрела телевизор и копалась в смартфоне, и мы снова ушли на кухню.
– Зачем ты так психуешь, Гаврила? – наконец не выдержал я, – Сегодня вспылил, а что толку? Тот мужик все равно не поймет, как и не могут понять наши родители, представители старшего возраста. Но мы живём в реальности. Не стараемся задумываться о будущем, так как это очень смутно воспринимается. Беспредел на улицах, во всём мире. Такие слова, как глобализация, ВТО, наркобароны, международный терроризм для нас так же обыденны, естественны как для наших предков комсомол, мир, Гагарин, холодная война. Мы поколение, на которое хлынуло всё, что было в запертом сейфе, наше сознание пытается переварить и не может. Ведь даже у взрослых, у наших родителей психика не выдерживает нового. А этого нового по самые глаза. И не надо никого винить. Постсоветское пространство – плацдарм для дерьма всего остального, и в первую очередь капиталистического мира. Это сплошные грехи, фобии, мании, информационные войны, телезависимости, шаблоны, стандарты. Наше поколение поголовно тронутые шизоиды. У каждого свои загоны. Фишка вся в чём, нашим предкам самим никак не успеть догнать окружающую действительность, куда уж им въехать в наше понимание мира, ощущение реальности, мировосприятие. А у нас даже априори мало, а уж жизненного опыта – вообще крупицы. Мы пытаемся, честное слово пытаемся сохранить эти крупицы. Особенно светлые, чистые. Но многие из нас не выдерживают, ломаются. Кто-то спивается, кто-то…