Дети ночных цветов. Том 2 - стр. 41
– Значит, я тоже мог, – обрадовался Томас. – Если я кому-нибудь расскажу об этом и надо мной будут смеяться, потому что я испугался зеркала, можно я скажу, что ты тоже его боишься?
– А может, лучше ты никому вообще не будешь об этом рассказывать? – предложила Гвен.
– Совсем никому? – Томас подозрительно нахмурился. – Но ведь ты уже знаешь об этом. Думаешь, так будет честно? Вот если бы ты тоже не знала, то я бы, может, и смог никому не рассказывать, а так…
– А ты представь, что я тоже не знаю, – предложила Гвен.
Они покинули чердак. Томас настоял, чтобы она закрыла за ними дверь.
– Я думала, ты больше не боишься. – Гвен показала ему связку ключей и сказала, что отныне они будут храниться у нее.
– Всю жизнь? – насторожился Томас. – А если я вырасту и мне нужно будет что-то отнести на чердак? – он вдруг беспокойно заглянул сестре в глаза. – Мы ведь будем жить вместе? Да?
– Конечно! С чего ты взял, что… – Гвен увидела, как насупился брат. – К тебе заходил сегодня мистер Адамс? – Томас кивнул. – И что он тебе сказал? – без ответа. – Поэтому ты боишься меня потерять?
– Прости, я не хотел вчера падать с чердака и ломать руку, – Томас шмыгнул носом, и Гвен подумала, что он сейчас снова разревется. – То, что сказал мне мистер Адамс, это ведь неправда? Меня не заберут у тебя? Я сказал ему, что хочу жить с тобой. Сказал, что люблю тебя больше всех. – По его щекам скатилась пара слезинок. – Только мне кажется, он не поверил мне.
– Нет, – прошептала Гвен. – Никто тебя никуда не заберет. – Она огляделась, словно боялась, что за ними сейчас наблюдают. – Обещаю. – Ей пришлось выдержать пытливый взгляд брата.
– Я тебе верю, – деловито заявил он, вытер слезы со щек и сказал, что пошел в свою комнату переодеваться. – А то после больницы от меня плохо пахнет.
– Да. – Гвен проводила его взглядом. Мысли в голове разбежались, оставив пустоту.
«Значит, доктор Лерой не соврал. Значит, Адамс все-таки хочет забрать Томаса». Не то чтобы она не думала об этом, нет. Все-таки доктор Лерой достаточно ясно сказал, что есть возможность потерять брата, но вот ощутила она это впервые. «Но что я могу?» Гвен вышла на кухню и начала готовить ужин, не особенно понимая, что делает. Движения были механическими, в голове звенела пустота. «Что сделать, чтобы Томас остался со мной? Как убедить Адамса, что я буду хорошей матерью для своего брата? И почему какой-то совершенно незнакомый человек имеет право решать такие серьезные вопросы?!» Последнее вызывало особое негодование. Если бы на месте Адамса был хотя бы доктор Лерой, а так… Гвен увидела, что Томас вошел на кухню, усадила его за стол.
– А ты есть не будешь? – заботливо спросил он, видя, что на столе только одна тарелка и одна чашка. Гвен качнула головой, соврала, что поела на работе. – Хочешь о чем-то подумать?
– Что? – растерялась Гвен.
– Когда я о чем-то думаю, то никогда не могу есть, – Томас нахмурился. – Забываю, наверное.
– Забываешь? – Гвен натянуто и сдержанно, но все-таки рассмеялась. – Никогда не замечала за тобой такое.
– Ты тоже раньше никогда не отказывалась от ужина, – Томас впился в нее взглядом.
– Хорошо! – сдалась Гвен, сделала ужин и себе и села за стол вместе с братом.
Позже, уложив Томаса спать, она вышла на улицу и долго вглядывалась вдаль, надеясь, что решение проблемы найдется само. «Смогу ли я отдать Томаса? – спрашивала себя Гвен. – Нет. Смогут ли его у меня забрать? – ответ завис в воздухе, заставляя ее изменить вопрос. – Что нужно Адамсу, чтобы забрать у меня брата? Мой просчет? Доказательство моей несостоятельности? Жалобы Томаса? Мнение врачей? Да. Да. Да. Но главное – решение суда. Детей просто так не отбирают. Я не посторонний для Томаса человек. Я его сестра. Для этого Адамсу понадобится нечто более важное, чем просто желание забрать ребенка».