Дети ночных цветов. Том 1 - стр. 26
Старый шериф Кнульп всегда говорил, что пустыня способна свести с ума любого. «Ох уж этот Кнульп», – гневно подумала Нэтти, вспоминая безумные истории, услышанные из его уст. Неужели все они были правдой? Эти обрывки жизней, высушенные на солнце вырезки ночных кошмаров? Нэтти попыталась вспомнить хотя бы один из рассказов, но они почему-то слились воедино, стали монолитом, с которым невозможно бороться.
Нэтти опустила руку к кобуре, но тут же заставила себя забыть об оружии. Воображение спешно нарисовало новую картину. Нэтти открывает дверь, входит в туалет, оглядывается. Сэнди стоит с опасной бритвой, прижавшись к стене. Холодный свет играет на блестящей стали. Нэтти оборачивается. Лезвие рассекает ей лицо. Она кричит, пытается выхватить оружие, чувствуя, как по щеке вытекает собственный глаз. И этот безумный взгляд Сэнди. Шериф видит его здоровым глазом. А бритва уже целится ей в горло.
«Пустыня сводит людей с ума», – звучит в голове голос старого шерифа.
«Нет!» – пытается закричать Нэтти, но сталь уже рассекает ее горло, разрезает гортань…
Нэтти тряхнула головой, пытаясь прогнать видение. «Старый шериф прав в одном – пустыня сводит людей с ума. Вот теперь сошла с ума и я», – Нэтти заставила себя улыбнуться, почувствовала, как в горле першит после пережитого видения, и тихо выругалась.
– Сэнди. Я вхожу, – предупредила шериф.
Дверь бесшумно открылась, обдав Нэтти запахом дезинфекции.
– Сэнди? – позвала она, не решаясь переступить порог. Голос дрогнул, но Нэтти не заметила этого – внимание приковала к себе мигающая лампа дневного света и гул, исходивший от нее. – Сэнди?
– Я здесь, – голос показался Нэтти далеким и отчужденным, но это дало ей уверенность в том, что Сэнди не прячется за дверью с бритвой в руке.
«Пустыня сводит нас с ума», – подумала Нэтти, осторожно делая шаг вперед. Ничего. Никаких нападений. Никаких подтверждений разыгравшегося воображения. Сэнди у раковины, смотрит на свое отражение. Из крана течет вода. Мигает лампа. И все.
– Что с тобой случилось, Сэнди? – осторожно спросила Нэтти, неосознанно прикрывая за собой дверь, не желая нарушать звуками из кафе царивший здесь мир звуков – гул перегоревшей лампы, звук льющейся из крана воды. – Почему ты убежала, Сэнди? Это из-за… – Нэтти поняла, что забыла имя. – Это из-за того мертвеца?
– Мертвец не имеет к этому никакого отношения, – покачала головой Сэнди. Шериф отметила, что девочка выглядит сейчас лет на тридцать минимум. – Все дело во мне, – Сэнди снова отвернулась от шерифа, набрала в сложенные лодочкой ладони воду и плеснула себе в лицо. – Дело во мне, шериф, – сказала она, наблюдая в зеркале, как по ее лицу скатываются блестящие капли воды. – Я думаю… Думаю… Мне кажется, я схожу с ума. – Она шумно выдохнула, резко обернулась к Нэтти, нервно улыбнулась. – Забавно, правда?
– Что забавно? – осторожно спросила Нэтти. Воображение снова начало рисовать безумные картины. Сэнди-убийца. Сэнди-безумец.
«Пустыня сводит нас с ума», – снова услышала она далекий голос старого шерифа. Что ж, если это и так, то помимо Сэнди спятила и она – Нэтти. Видит всякие странные вещи, воображает черт знает что…
– Я кое-что вижу, – решилась выговориться Сэнди, но слова вдруг кончились. Да, она что-то видит. Но как об этом рассказать? Да и что она видит? Дверь? Темноту? Но ведь это всего лишь сон. Всем снятся сны. Что страшного в том, что один и тот же сон повторяется с дьявольской постоянностью? Кому до этого есть дело?