Дети не помеха - стр. 17
– Что, правда? – громко удивилась бабушка.
– Чистая правда, – подтвердила внучка.
– Здорово, – восхищенно растянула та первую букву «о» из трех имеющихся в слове.
– Ну, вот, – подытожила Лера. – Жди летом в гости с подарком.
– Жду, жду, – отозвалась моя тезка-прабабушка. – И правнука моего не забудь.
– Конечно, привезу, куда ж я без него.
Мой будущий брат, взрослея, становился намного забавнее, чем был раньше. Помимо своего фирменного танца, который теперь начинался уже просто при одном только виде магнитофона, он стал закрывать ладошками лицо, когда понимал, что папа сейчас будет его ругать. Так он делал вид, что прячется, и его как бы нет.
А еще он недавно стал называть Леру мамой. Да еще так требовательно, что меня это иной раз просто возмущало! Когда ему что-то было от нее нужно, например, дать игрушку или включить музыку, он так говорил «мама!», что становилось понятно: исполнить желание необходимо немедленно. Да и вообще ни на шаг не отходил от нее, даже сопровождал ее в туалет и часто лез обниматься, а иногда и целоваться.
Однажды утром, провожая Олега на работу, Лера, показав на него, спросила Гошку: «Кто это?», и ребенок, недолго думая, ответил: «Папа». И льдинка в сердце моего отца стала таять.
***
«Сегодня днем спали с тобой рядышком на диване, и мне приснился сон, будто я родила тебе сестру – красивая такая девчоночка, голубоглазая, уже почему-то на детском стульчике сидит, несмотря на то, что только что родилась. Я тебя к ней подвела и говорю: „Вот, Гоша, это твоя сестренка Рита“. А ты в рёв, и она тоже плачет. Так и ревели хором на два голоса».
Эту запись мама сделала в детском дневнике. Она всегда обращалась в нем к Гошке. Надеюсь, мама заведет для меня отдельный дневник, а то получится, что ей придется обращаться к нам обоим. Я бы предпочла иметь свой собственный.
Я тоже должна была родиться в мае, как и мой брат, только недели на две пораньше. Я хотела бы его опередить, как он меня когда-то.
Из всех снов, что я отправляла, этот единственный остался у Леры в памяти. Мамин живот рос, и Гошка иной раз странно к нему относился. Бывало, подойдет с нежностью и гладит, а иногда вдруг мог шлепнуть и даже ущипнуть, словно ревновал.
Как-то Лера ездила в гости к своей подруге Наде – крестной маме Гоши, дочке которой исполнилось девять месяцев. Гошка сердился, не давал маме играть с девочкой и бил ее по руке.
– Вот это да… – сказала Лера подруге. – Что же будет, когда родится сестренка? Веселенькое же будущее меня ждет.
– Олег поможет. Он ведь завязал с пивом? – уточнила Надя.
– Зато развязал с водкой, – вздохнула Лера.
– Ничего себе, – покачала головой подруга. – И это во время беременности жены!
– Так он в моей беременности нашел одну хорошую выгоду, Надь: сам выпьет – а меня за руль. Давеча 8 марта сидели у родителей, и он снова за стопку. А я не хотела вести машину в тот день, так он сказал, что выпьет дома, по дороге купил бутылку водки и весь вечер сдерживал обещание, пока не уснул там же, где пил. Надь, у меня уже никакого желания нет к нему, не только из-за беременности, но и еще пьянок этих. Ладно бы друзья приходили, так ведь один! Был у него один друг, еще до того, как поженились, очень интересный, да с тех пор пропал куда-то…
– Мда. Вот тебе и восьмое марта…