Дети могут все! - стр. 7
Стоит упомянуть и развитие человеческой памяти – с привязкой аудиообразов к тону, к модуляции и эмоциональным составляющим любой речи. Да, да! – без тренировки оперативной и долговременной памяти человек также не в состоянии легко и грамотно создавать фразы и связные рассказы. Вот почему ни в коем случае нельзя убирать из школьных программ сочинение. Помимо творческого момента здесь самым прямым образом задействованы память, логика, эмоциональный анализ сюжетных нюансов. Было бы еще полезнее помимо письменных сочинений проводить и устные, что, кстати, и делают наиболее прозорливые из педагогов-литераторов. На своих уроках, отталкиваясь от прочитанных текстов, они разыгрывают порой целые театральные представления, позволяя учащимся импровизировать и сочинять, предлагая иное философское и этическое толкование хрестоматийных произведений.
Будем называть вещи своими именами: человек, не умеющий связно говорить, – тот же инвалид. Если он взрослый, его следует лечить (хотя, бывает, и поздно), а вот обучать грамотной и красивой речи наших детей – можно и нужно. И происходить это должно в самые ранние годы – прежде всего в начальных классах. Позже подобные тренинги уже малорезультативны, хотя мне рассказывали про успешные эксперименты, проходившие в восьмых и даже в десятых классах. По счастью, зеркальные нейроны в этом возрасте еще достаточно гибки и активны, а задействованная техника, позволяющая записывать и снимать все в реальном времени, дает возможность учащимся наяву оценивать свою речь, свой образ, сравнивая с одноклассниками, с профессиональными актерами и чтецами.
Нередко, услышав впервые собственный голос в записи, человек приходит в ужас. Любопытное отторжение, не правда ли? И не очень-то это объясняется тем, что в жизни собственный голос мы воспринимаем несколько иначе – внутричерепным слухом – через костные и мягкие ткани, через евстахиевы проходы, соединяющие горло и внутреннее ухо. Дело не только в том, что собственный голос нам не привычен, наиболее частая причина отторжения заключается в том, что реальная речь (поданная с записи) не просто нас удивляет, а во многом пугает и разочаровывает. Модуляции не развиты, эмоционального интонирования – ноль, слушать нас, если честно, не очень-то приятно. Со временем привыкнуть можно, а вот получать удовольствие – едва ли.
Но это только эстетика звучания. Не менее важным является смысловое наполнение речи, и здесь практика юных лет играет еще более неоценимую роль.
В самом деле, можем ли мы внятно и логично описывать самые простейшие предметы, чувства, ситуации? Обучают ли этому в школах? Увы, все пущено на самотек, и тому, как разговаривают наши дети, внимания практически не уделяется. Я уже не поминаю майевтику Сократа – искусство спора, которое мы и в вузах-то всерьез не рассматриваем. Взгляните на сегодняшние телешоу, они как в зеркале отражают стереотипы нашего речевого поведения. Люди с учеными степенями, именитые историки и политологи, не стесняясь телекамер, багровеют от криков, путают падежи и окончания, надсажают связки, не слушают друг друга, порой – едва не дерутся. По сути мы наблюдаем психологию примитивного противопоставления на уровне «дурак – сам дурак». Парадоксальная интервенция, которую грамотные психологи используют для достижения необходимых результатов, в нашем случае вызывает одно лишь стойкое отторжение. Получается некая вывернутая наизнанку реверсивная психология, и феномен, при котором внушение какой-либо мысли, воспитание и склонение к определённому действию вызывает прямо противоположную реакцию, срабатывает именно так, как срабатывать не должно. И потому, рассуждая о преподавании родной речи, нужно понимать, что именно школы обладают всеми возможностями, чтобы через грамотную речь дети могли бы приобщаться разом к письму, к чтению и более глубинному пониманию всех без исключения школьных предметов, поскольку