Дети миллиардера. Требуется бабушка! - стр. 39
— Не всегда. Но по мере необходимости.
Я на всякий случай окинул взглядом периметр. Убедился, что рядом с нами никого нет. Лишь после этого добавил громкости.
— Котика из самолета забирать будем или как? — Это был Валера.
— Или как! — коротко ответила бабка.
— Он вообще-то дурных денег стоил. Чистокровный. Прямо на выставке купили! Хозяйка торговалась так, словно мы у нее почку, а не кота покупаем. — В голосе Войтенкова чувствовалась досада.
— Лучше бы почку взяли!
Следом за этими словами послышалось чихание. Активное, громкое. Мне даже показалось, что чихающий пытается через нос выплюнуть собственные легкие.
— Да кто ж знал, что вы умудрились дожить до семидесяти, не догадываясь о своей аллергии! — с чем-то, похожим на злорадство, протянул Валера.
— Еще одно слово, и кто-то из моего личного фотографа превратится в секретаря с нетрадиционной ориентацией, — решительно, но тихо прохрипела бабка. — На весь остров ославлю. Не отобьешься от воздыхателей!
— Понял. Не дурак. Больше ни слова. — Будто прямо сейчас собрался доказывать всем и каждому свою мужественность, Войтенков расправил плечи и выпятил вперед грудь.
— Умнеешь на глазах.
— Ага... Но с котиком, что будем делать?
— С котиком? — Судя по интонации, бабку аж передернуло. — Пусть увозят. Куда угодно! Чтобы глаза мои больше его не видели. Справлюсь без этого пыльного мешка.
— Дед без кота может не клюнуть. Они его особая слабость, — озвучил Валера мою собственную мысль.
— Слабость... — Генриховна словно о чем-то задумалась.
— Магницкий ни одной крупной кошачьей выставки не пропустил. Жить без бурманских котов не может.
— Мм... — Бабка снова громко чихнула. А потом, посмотрев на свое отражение в воде, произнесла: — Значит, и я не смогу! Прямо сейчас возвращайся на борт. Сделай мне с дюжину фотографий этого шерстяного недоразумения. И организуй срочную печать фото. Только тихо!
— Зачем? — От удивления Войтенков чуть не выронил из рук чемодан.
— А что, непонятно? — Бабка демонстративно промокнула уголки глаз.
— Не-ет.
— Мужчина! — снисходительно отмахнулась она. — Женщина окружает себя чужими фотографиями лишь в двух случаях. Когда влюбилась или когда скорбит. Другого не дано. Я буду скорбеть.
— Так кот... — Валера оглянулся на самолет. — Он живой еще. Минуту назад орал!
— В случае с этим котом, или он изобразит труп, или я отброшу коньки!
Генриховна больше не чихала. Голос все еще хрипел, но даже я за сотню метров от нее готов был прямо сейчас встать на лыжи и поехать по песку за олимпийской медалью.
— Вряд ли эта мохнатая морда сможет добыть нужную информацию. — Бабка повернулась к острову и уставилась куда-то вверх, в сторону самых дорогих вилл. — Поэтому играем драму! И пусть старый хрыч только попробует не прослезиться над фотографиями нашего почившего в Бозе Мурзика.
***
Варя
Я все же переоценила свои возможности.
Изображать незаметную тень в огромном доме Арбенина было одно. А оказаться рядом со своим мрачным боссом в небольшом номере отеля — совсем другое.
Ночь я ждала как наказания. Не смогли отвлечь ни дети, ни феерическое появление Аделаиды Генриховны. Словно последняя дура, я слушала ее разговор с охранником, пыталась изображать внимание и сочувствие к участи несчастного кота. А сама думала лишь о том, как выжить дальше.